Саймиште (лагерь смерти)
| Саймиште | |
| серб. Концентрациони логор Сајмиште | |
 Памятник | |
| Тип |
Лагерь смерти |
|---|---|
|
44°48′46″ с. ш. 20°26′42″ в. д. / 44.81278° с. ш. 20.44500° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.81278&mlon=20.44500&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 44°48′46″ с. ш. 20°26′42″ в. д. / 44.81278° с. ш. 20.44500° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.81278&mlon=20.44500&zoom=14 (O)] (Я) | |
| Период эксплуатации |
декабрь 1941 — сентябрь 1944 |
| Число заключенных |
100 000 |
| Число погибших |
48 000 |
| Руководящая организация | |
| Комендант лагеря |
Герберт Андорфер (Herbert Andorfer, 1911-2007) |
Саймиште (серб. Сајмиште) — нацистский лагерь смерти. Создан в декабре 1941 года на окраине Белграда в Независимом государстве Хорватия. За годы войны в этот лагерь попали около 100 тысяч человек, около 47 тысяч из которых были замучены и убиты.[1] Из 8 тысяч заключённых евреев выжили только около 50 женщин.
Содержание
История
28 октября 1941 года нацистское правительство решило создать лагерь для еврейского населения Белграда и Баната в районе Земун (Zemun или Semlin). Так как левый берег Савы принадлежал Независимому государству Хорватия, нацисты договорились с хорватским правительством о выделении территории для концлагеря, при условии, что надсмотрщиками будут назначаться немцы, но не сербы.[2] 9 декабря 1941 года городские власти потребовали от еврейского населения явиться в полицию и сдать все ключи к домам и квартирам. До 15 декабря в лагере был собран 5 291 еврейский житель Белграда. К февралю 1942 года количество заключённых выросло до 7 000 человек.[2]
Большинство заключённых концлагеря Саймиште были сербами, среди них было много цыган.[3]
После массовых расстрелов летом/осенью 1941 года для защиты здоровья палачей было принято решение использовать газовые автомобили (т. н. «газваген») для уничтожения заключённых. Для этого были использованы грузовики марки Saurer длиной 5,8 м и шириной 1,8 м, в который нацисты загоняли до ста человек за один раз. Выхлопная труба грузовика была выведена внутрь автомобиля, и 15-минутной поездки хватало для того, чтобы отравить всех людей в грузовом отсеке.[2]
До войны в Сербии жили около 16 тысяч евреев, из которых 10,4 тысячи жили в Белграде. Восемь тысяч из них было уничтожено в концлагере Саймиште.[2][4]
В 1944 году, по ошибке, одна из бомб военно-воздушных силы США, предназначенная близлежащей железнодорожной станции, попала в лагерь, убив 80 и ранив 170 заключённых.[4]
21 апреля 1995 года на территории бывшего концлагеря был воздвигнут памятник погибшим узникам (на иллюстрации справа).
См. также
Напишите отзыв о статье "Саймиште (лагерь смерти)"
Примечания
- ↑ [www1.yadvashem.org/odot_pdf/Microsoft%2520Word%2520-%25205988.pdf Request Rejected]
- ↑ 1 2 3 4 [www.open.ac.uk/socialsciences/semlin/en/semlin-judenlager.php Semlin Judenlager 1941—1942], open.ac.uk (Проверено 12 февраля 2010)
- ↑ Heer, Hannes, and Nauman, Klaus, War Of Extermination: The German Military In World War II, p.49, Berghahn Books 2004
- ↑ 1 2 [www.jweekly.com/article/full/19666/in-belgrade-a-concentration-camp-nearly-slips-away/ In Belgrade, a concentration camp nearly slips away], Katka Krosnar, Jewish Telegraphic Agency], jweekly.com (Проверено 12 февраля 2010)
Литература
- Christopher Browning. The semlin gas van an the final solution in Serbia // Fateful months. Essays on the emergence of the final solution. — New York, London: Holmes & Meier, 1985. — P. 68–85. — 111 p. — ISBN 9780841909670.
- Koljanin, Milan. Nemački logor na Beogradskom Sajmištu. — Belgrade: Institut za savremenu istoriju, 1992. — P. 52. — 481 p.
Ссылки
- [kalita.by/20110127-den-pamyati-zhertv-holokosta/#more-456672 Памятник жертвам Холокоста в Саймиште. 27 января 2011 года]
Отрывок, характеризующий Саймиште (лагерь смерти)
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
