Сайто, Хитоси

Хитоси Сайто
Хитоси Сайто (слева)
Личная информация
Оригинальное имя	яп. 斎藤 仁
Гражданство	Япония Япония
Клуб	Kokushikan University
Дата рождения	2 января 1961(1961-01-02)
Место рождения	Аомори, Япония
Дата смерти	20 января 2015(2015-01-20) (54 года)
Место смерти	Осака, Япония
Спортивная карьера	1974—1988
Рост	180 см
Вес	143 кг.
Награды и медали Дзюдо (мужчины) Олимпийские игры Золото Лос-Анджелес 1984 свыше 95 кг Золото Сеул 1988 свыше 95 кг Азиатские игры Золото Сеул 1986 свыше 95 кг Чемпионаты мира Золото Москва 1983 абсолютная Серебро Сеул 1985 свыше 95 кг Чемпионаты Азии Золото Джакарта 1981 свыше 95 кг Золото Кувейт 1984 свыше 95 кг Чемпионаты Японии Золото Фукуока 1981 свыше 95 кг Серебро Фукуока 1982 свыше 95 кг Бронза Токио 1982 абсолютная Серебро Фукуока 1983 свыше 95 кг Серебро Токио 1983 абсолютная Серебро Токио 1984 абсолютная Золото Фукуока 1985 свыше 95 кг Серебро Токио 1985 абсолютная Бронза Токио 1986 абсолютная Золото Токио 1987 абсолютная Золото Фукуока 1987 свыше 95 кг

Хитоси Сайто (яп. 斎藤 仁 Сайто: Хитоси, 2 января 1961, Аомори — 20 января 2015, Осака) — японский дзюдоист, двукратный чемпион Олимпийских игр, чемпион и призёр чемпионатов мира, чемпион чемпионатов Азии, неоднократный чемпион и призёр чемпионатов Японии по дзюдо.

Биография

Родился на севере острова Хонсю в 1961 году. В 1967 году пошёл в начальную школу, где начал заниматься дзюдо. В 1973 году, учась в средней школе, выиграл летние игры префектуры в тяжёлом весе, среди учеников высшей ступени школы.

В 1976 году, окончив школу, был принят для продолжения учёбы в юношеской школе при Kokushikan University в районе Сэтагая в Токио. Там же продолжил занятия дзюдо в университетской Академии дзюдо. За время обучения неизменно одерживал победы во всех соревнованиях внутри Академии, в 1977 году победил в межшкольных соревнованиях.

В 1979 году поступил в тот же университет, на факультет физического воспитания, где впервые встретился со своим извечным конкурентом и впоследствии другом Ясухиро Ямаситой. В своих выступлениях на чемпионатах Японии, чемпионатах Японии среди студентов и Кубке Дзигоро Кано, Хитоси Сайто восемь раз встречался с непобедимым Ямаситой (в официальных схватках 528 побед и 16 поражений за карьеру, причём все поражения состоялись в возрасте от 16 до 19 лет ) и все схватки проиграл, однако всё же на других соревнованиях ему удавалось сводить встречи вничью.

Первый серьёзный успех пришёл к борцу в 1980 году, когда Хитоси Сайто занял третье место на международном турнире Pacific Rim в Гонолулу, а затем в том же году пошли победы последовательно на чемпионате мира среди студентов (Вроцлав), турнире US Open San Jose (Сан-Хосе, победы в абсолютной категории и категории свыше 95 килограммов), чемпионате Азии. В 1981 году борец победил на чемпионате Японии, и начал всё больше прогрессировать, побеждая на соревнованиях различного уровня, включая чемпионат мира — однако если на соревнованиях или в его категории не боролся Ясухиро Ямасита.

На Летние Олимпийские игры 1984 года в Лос-Анжелесе поехали оба дзюдоиста для выступления в разных категориях. Хитоси Сайто боролся в категории свыше 95 килограммов. В его категории боролись 16 дзюдоистов.

Соревнования велись по версии системы с выбыванием после двух поражений.

В этой системе в первом круге например: борец «А» выигрывает у борца «Б», а борец «В» у борца «Г». Во втором круге встречаются выигравшие «А» и «В», при этом «А» выигрывает схватку. В этом случае «Г» (как проигравший проигравшему) выбывает из турнира, а «Б» (как проигравший выигравшему) встречается с «В» в так называемой утешительной схватке и проигравший её также выбывает из турнира. Если борец «А» продолжает выигрывать схватки, то за ним продвигается к финальной стадии и «Б», выигрывая в утешительных схватках проигравших борцу «А». Если «А» проигрывает, то и «Б» выбывает из турнира. Если «А» выходит в финал, то «Б» будет участвовать в схватке за третье место с проигравшим борцу «А» в полуфинале. Таким образом, исключается возможность того, что в первых схватках выбывали сильные борцы.

На первые три схватки (последовательно с канадцем Марком Бергером, камерунцем Исидором Силасом и югославом Радомиром Ковачевичем) Хитоси Сайто затратил всего полторы минуты, закончив каждую схватку чистой победой. Финальная схватка с французом Анджело Паризи была тяжёлой, оба борца получили устное замечание за пассивное ведение борьбы, но в конце концов Анджело Паризи за пассивное ведение борьбы получил замечание сидо (равноценное оценке кока) и таким образом Хитоси Сайто победил в финале и стал олимпийским чемпионом.

После олимпиады, на чемпионате Японии 1985 года в абсолютной категории в финале вновь проиграл Ямасита, для которого этот чемпионат стал последним в карьере. Ямасита был единственным дзюдоистом, которому Сайто проигрывал.

Со слов Ясухиро Ямаситы:

Чтобы не проиграть, я должен был атаковать непрерывно, используя свою любимую технику. Я верил, что непрерывная атака даст результат, но знал, что бросить Сайто очень сложно, если возможно вообще.

— judo.karelia.ru/articles/view/id/173/

В 1987 году Хитоси Сайто смог наконец-то стать чемпионом Японии в обеих категориях - абсолютной и свыше 95 килограммов.

На Летних Олимпийских играх 1988 года в Сеуле Хитоси Сайто вновь боролся в категории свыше 95 килограммов. Абсолютная категория была исключена из программы Олимпиады. В его категории боролись 26 дзюдоистов.

В схватках Хитоси Сайто победил Лансана Коли (Сенегал), Димитара Запрянова (Болгария), Мохаммеда Али Равшана (Египет), Чо Ён Чхоля (Южная Корея) и вышел в финал с Генри Штёром (Германия), выигравшего в полуфинале у Григория Веричева. Как и на прошлых играх, финальная схватка получилась тягучей и японский борец победил благодаря нескольким замечаниям за пассивное ведение борьбы, полученным Штёром. Хитоси Сайто стал таким образом одним из двух первых дзюдоистов, которые смогли защитить свой титул чемпиона Олимпийских игр, наряду с Петером Зайзенбахером. До 1988 года ни один дзюдоист не становился двукратным чемпионом Олимпийских игр.

После Олимпиады оставил карьеру в большом спорте и перешёл на тренерскую работу в академии родного университета, одновременно став сотрудником кафедры факультета физического воспитания. В дальнейшем был назначен главным тренером Всеяпонской федерации дзюдо. На Летних Олимпийских играх 2004 года в Афинах был главным тренером мужской сборной Японии, в Летние Олимпийских играх 2008 года в Пекине был тренером мужской сборной Японии.

Умер 20 января 2015 года от рака желчевыводящих путей.

Соревнования и турниры (кроме указанных в карточке)

Год	Место проведения	Соревнования	Занятое место	Категория
1980	Гонолулу	Международный турнир Pacific Rim		абсолютная
1980	Вроцлав	Чемпионат мира среди студентов		свыше 95 килограммов
1980	Сан-Хосе	Международный турнир US Open San Jose		свыше 95 килограммов
1980	Сан-Хосе	Международный турнир US Open San Jose		абсолютная
1981	Париж	Международный турнир Tournoi de Paris		свыше 95 килограммов
1981	Нагоя	Международный турнир Pacific Rim		свыше 95 килограммов
1981	Токио	Международный турнир Jigoro Kano Cup		абсолютная
1981	Токио	Международный турнир Jigoro Kano Cup		свыше 95 килограммов
1982	Тбилиси	Международный турнир		свыше 95 килограммов
1982	Тбилиси	Международный турнир		абсолютная
1982	Ювяскюля	Чемпионат мира среди студентов		абсолютная
1982	Токио	Международный турнир Jigoro Kano Cup		абсолютная
1985	Париж	Командный кубок мира		свыше 95 килограммов
1986	Токио	Международный турнир Jigoro Kano Cup		абсолютная

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/sa/hitoshi-saito-1.html Хитоси Сайто] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.judoinside.com/judoka/view/5466/judo-results/ Статистика международных выступлений (англ)]

Отрывок, характеризующий Сайто, Хитоси

– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.