Сайто Макото

Сайто Макото 齋藤 實<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
3-й генерал-губернатор Кореи
12 июня 1919 — 15 апреля 1927
Монарх:	Тайсё Сёва
Предшественник:	Хасэгава Ёсимити
Преемник:	Угаки Кадзусигэ
6-й генерал-губернатор Кореи
17 апреля 1929 — 17 июня 1931
Монарх:	Сёва
Предшественник:	Яманаси Хандзо
Преемник:	Угаки Кадзусигэ
30-й премьер-министр Японии
26 мая 1932 — 8 июля 1934
Монарх:	Сёва
Предшественник:	Инукаи Цуёси
Преемник:	Окада Кэйсукэ
Рождение:	27 октября 1858(1858-10-27) Мидзусава (провинция Муцу)
Смерть:	26 февраля 1936(1936-02-26) (77 лет) Токио
Отец:	Сайто Кокэй
Супруга:	Сайто Харуко
Военная служба
Годы службы:	1888—1914
Принадлежность:	Японская империя Японская империя
Род войск:	Флот
Звание:	Адмирал
Сражения:	Первая японо-китайская война
Награды:

Барон Сайто Макото (яп. 齋藤 實 Сайто: Макото, современными иероглифами — 斎藤 実; 27 октября 1858 – 26 февраля 1936) — адмирал Императорского флота Японии, генерал-губернатор Кореи с 1919 по 1927 годы и с 1929 по 1931 годы и 30-й премьер-министр Японии с 26 мая 1932 по 8 июля 1934.

Биография

Молодость

Сайто родился в районе Мидзусава, провинция Муцу (на сегодняшний день это город Осю, префектура Иватэ). Он был сыном самурая из клана Мидзусава. В 1879 году он окончил 6 классов Японской императорской морской академии. По успеваемости он был третьим из 17-ти учеников.

Военная карьера

В 1884 году Сайто был послан в США на четырёхлетнюю стажировку. После возвращения в Японию в 1888 году он поступил на службу при Генеральном штабе флота Японии.

После того, как он получил звание старшего лейтенанта 20 декабря 1893 года, он служил в качестве старшего помощника командира на крейсере «Идзуми» и линкоре «Фудзи».

В течение японо-китайской войны Сайто был капитаном крейсеров «Акицусима» и «Ицукусима». 10 ноября 1898 года он стал заместителем министра флота. 20 мая 1900 года Сайто получил звание контр-адмирала.

Политическая карьера

Сайто снова стал заместителем министра флота в начале русско-японской войны. Он стал вице-адмиралом 6 июня 1904 года. После окончания войны в течение 6 лет он служил в качестве министра флота (с 1906 по 1912 годы). Основной задачей Сайто стало увеличение флота.

21 сентября 1907 года Сайто получил титул барона согласно системе кадзоку. 16 октября 1912 года он стал адмиралом. Однако 16 апреля 1914 года Сайто был вынужден уйти в отставку и покинуть флот.

Генерал-губернатор Кореи

Назначение

В 1919 году в Корее произошло масштабное восстание против японских колониальных властей. Восстание удалось подавить, но генерал-губернатор Хасэгава ушёл в отставку. Премьер-министр Хара Такаси назначил Сайто третьим генерал-губернатором Кореи. Сайто Макото был единственным человеком, занимавшим пост генерал-губернатора, не будучи при этом действующим военным. При обсуждении кандидатуры генерального инспектора Сакатани Ёсиро, бывший министр финансов и один из наиболее либеральных японских политиков тех лет, предложил Сайто назначить на эту должность корейца. Однако генерал-губернатор счёл это политически неправильным и первым генеральным инспектором при Сайто был назначен Мидзуно Рэнтаро.

Вскоре после его вступления в должность на Сайто состоялось покушение: антияпонски настроенный кореец бросил в него бомбу. Сайто остался жив.

Реформы в Корее

В качестве генерал-губернатора Сайто стал проводить более либеральную политику, нежели его предшественники. Он распустил корпус жандармерии, существовавший в Корее со времён её аннексии Японией, впервые в корейской истории ввёл ограниченное местное самоуправление. При нём был открыт первый корейский университет — Императорский университет Кэйдзё (совр. Сеульский национальный университет), начали издаваться газеты «Тона ильбо» и «Чосон ильбо»; ныне это — крупнейшие газеты современной Южной Кореи.

Помимо прочего, Сайто значительно смягчил политику по отношению к корейским христианам.

29 апреля 1925 года он получил титул виконта. В 1927 году Сайто был одним из японских делегатов на Женевской конференции по вопросам флота. Тогда же он стал членом Тайного совета и ушёл в отставку с поста генерал-губернатора.

Позже, в 1929 году, он был назначен генерал-губернатором вторично. Сайто продолжил свой либеральный курс: в 1931 году полномочия органов местного самоуправления в Корее были увеличены.

Премьер-министр Японии

После убийства премьер-министра Инукаи Цуёси 15 мая 1932 года фанатиками из числа моряков, считавших, что Инукаи склонен к соглашательству с врагом, князь Сайондзи Киммоти, последний из гэнро, решил положить конец господству военных в правительстве. В качестве компромисса на пост премьер-министра был назначен Сайто.

Кабинет Сайто

Должность	Министр	С	По
Премьер-министр	Сайто Макото	26 мая 1932 года	8 июля 1934 года
Министр образования	Хатояма Итиро	26 мая 1932 года	3 марта 1934 года
	Сайто Макото	3 марта 1934 года	8 июля 1934 года
Министр внутренних дел	Ямамото Тацуо	26 мая 1932 года	8 июля 1934 года
Министр иностранных дел	Сайто Макото	26 мая 1932 года	6 июля 1932 года
	Утида Косай	6 июля 1932 года	14 сентября 1933 года
	Хирота Коки	14 сентября 1933 года	8 июля 1934 года
Министр колоний	Нагай Рюутаро	26 мая 1932 года	8 июля 1934 года
Министр связи	Минами Хироси	26 мая 1932 года	8 июля 1934 года
Министр коммерции и промышленности	Накадзима Кумакити	26 мая 1932 года	9 февраля 1934 года
	Мацумото Дзёдзи	9 февраля 1934 года	8 июля 1934 года
Министр юстиции	Кояма Мацукити	26 мая 1932 года	8 июля 1934 года
Министр флота	Окада Кэйсукэ	26 мая 1932 года	9 января 1933 года
	Осуми Минэо	9 января 1933 года	8 июля 1934 года
Министр армии	Араки Садао	26 мая 1932 года	23 января 1934 года
	Хаяси Сэндзюро	23 января 1934 года	8 июля 1934 года
Министр финансов	Такахаси Корэкиё	26 мая 1932 года	8 июля 1934 года
Министр железнодорожного транспорта	Мицути Тюудзо	26 мая 1932 года	8 июля 1934 года
Министр сельского и лесного хозяйства	Гото Фумио	26 мая 1932 года	8 июля 1934 года
Главный секретарь кабинета	Сибата Дзэндзабуро	26 мая 1932 года	13 марта 1933 года
	Хорикири Дзэндзиро	13 марта 1933 года	8 июля 1934 года
Глава законодательного бюро	Хорикири Дзэндзиро	26 мая 1932 года	13 марта 1933 года
	Куросаки Тэйдзо	13 марта 1933 года	8 июля 1934 года

Араки Садао остался министром армии и немедленно начал требовать отставки правительства Сайто. В течение правления Сайто Япония признала Маньчжоу-го и вышла из Лиги Наций.

Срок пребывания Сайто на должности премьер-министра стал одним из самых долгих в межвоенный период. 8 июля 1934 года кабинет Сайто ушёл в отставку в связи с коррупционным скандалом. Новым премьер-министром стал Кэйсукэ Окада.

После отставки

Сайто остался влиятельным политиком: 26 декабря 1935 года он стал министром-хранителем печати Японии.

В ходе путча 26 февраля Сайто был убит в своём доме в Токио.

Посмертно он был награждён Высшим орденом Хризантемы.

Литература

• Bix Herbert B. Hirohito and the Making of Modern Japan. — Harper Perennial, 2001. — ISBN ISBN 0-06-093130-2.
• Brendon Piers. The Dark Valley: A Panorama of the 1930s. — Vintage; Reprint edition, 2002. — ISBN ISBN 0-375-70808-1.
• Gordon Andrew. A Modern History of Japan: From Tokugawa Times to the Present. — Oxford University Press, 2003. — ISBN ISBN 0-19-511061-7.
• Jansen Marius B. The Making of Modern Japan. — Belknap Press, 2002. — ISBN ISBN 0-674-00991-6.
• Sims Richard. Japanese Political History Since the Meiji Renovation 1868-2000. — Palgrave Macmillan, 2001. — ISBN ISBN 0-312-23915-7.

Ссылки

• Nishida, Hiroshi [homepage2.nifty.com/nishidah/e/px06.htm#a001 Materials of IJN: Saito Makoto]. Imperial Japanese Navy. Проверено 3 августа 2007. [www.webcitation.org/667ax4sLA Архивировано из первоисточника 13 марта 2012].
• САЙТО Макото // Япония от А до Я. Популярная иллюстрированная энциклопедия. (CD-ROM). — М.: Directmedia Publishing, «Япония сегодня», 2008. — ISBN 978-5-94865-190-3.
• [www.britannica.com/EBchecked/topic/518549 Shishaku Saitō Makoto] (англ.). — статья из Encyclopædia Britannica Online. Проверено 4 декабря 2009.

Отрывок, характеризующий Сайто Макото

В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.