Сакимори

Сакимори (яп. 防人, «охранники») — солдаты охранных войск в древней Японии VII—X веков. Сформированы наспех японским правительством для охраны Западной Японии от возможного вторжения союзной китайско-корейской армии государств Тан и Силла после поражения японо-корейских войск в битве при Пекганг в 663 году. Размещались на севере острова Кюсю, островах Ики и Цусима.

История

В VII веке сакимори набирались из представителей разных провинций Японии, но с 730 года стали формироваться исключительно из выходцев с Восточной Японии, преимущественно современного региона Канто. Руководство ими осуществлял «глава сакимори» (яп. 防人司, сакимори-но-цукаса), который подчинялся главному региональному правительству Западной Японии — Дадзайфу. Этот глава отвечал за составление и хранение солдатских списков, оружия, провизии и тренировку подчинённых. Служба в рядах сакимори длилась 3 года на основе общевойсковой повинности.

На протяжении IX века войска сакимори неоднократно распускались из-за отсутствия внешней угрозы. Они окончательно прекратили своё существование в начале X века.

Сакимори оставили после себя след в японской литературе. Старейшая японская антология японской поэзии «Манъёсю» содержит несколько стихотворений, составленных этими солдатами. Их произведения были обобщены под названием «песни сакимори» (яп. 防人歌, сакимори-но-ута). Главная тема «песен» — тоска по родине и семье на чужбине.

Образ сакимори как защитников родины активно использовался японской пропагандой во время Второй мировой войны.

Литература

• Рубель В. А. Японська цивілізація: традиційне суспільство і державність. — Київ: «Аквілон-Прес», 1997.

Отрывок, характеризующий Сакимори

Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.