Салаберри, Шарль-Мишель де

Шарль-Мишель д'Иренберри де Салаберри (фр. Charles-Michel d'Irumberry de Salaberry), в военно-исторической литературе обычно упоминается как Шарль де Салаберри (19 ноября 1778, поместье Бопор (пригород г. Квебек), Нижняя Канада — 27 февраля 1829, Шамбли) — военный герой Нижней Канады, известный тем, что отразил наступление превосходящих американских сил на Монреаль во время англо-американской войны 1812 года. Увековечен в скульптурной композиции Мемориала доблестных в г. Оттава.

Биография

Молодость

Родился в семейном поместье; помимо него, в семье было ещё три брата. Отец происходил из старинного баскского рода с давними традициями военной службы, сначала во французской армии, а после завоевания Новой Франции англичанами — в британской. Отец, Игнас де Салаберри, участвовал в обороне Квебека во время Войны за независимость США и был членом Законодательной ассамблеи Нижней Канады в течение 30 лет.

В возрасте 14 лет Шарль-Мишеь поступил в 44-й полк британской армии. Он проявил храбрость в кампаниях в Вест-Индии и в Нидерландах. В 1799 году получил звание капитан-лейтенант, в 1803 году стал командиром роты, продолжил службу в Европе и в Вест-Индии.

В 1810 году вернулся в Канаду в звании подполковника. Служил адъютантом генерал-майора Френсиса де Роттенбурга. В 1812 году возглавил корпус добровольцев, «канадских вольтижёров» (лёгкой пехоты) и одновременно стал начальником штаба Канадской милиции. Салаберри организовал для ополченцев такое же обучение, как и для солдат регулярной армии, и даже купил часть оснащения за собственные деньги. Таким образом Салаберри стимулировал франкоканадцев, составлявших основную массу ополченцев, поскольку в основной массе они не горели желанием сражаться за британцев, захвативших Новую Францию всего полвека назад. Обучение солдат проводилось на английском языке, но в быту солдаты говорили по-французски.

Англо-американская война

В ноябре 1812 года, во время англо-американской войны, Салаберри командовал авангардом сил, отбивших северную атаку Генри Дирборна во время сражения при Лаколь-Миллс. Позднее некоторые из его вольтижёров приняли участие в решающем сражении при Крайслерс-Фарм, которое, по мнению ряда авторов, «спасло Канаду».

Важнейшим военным достижением Салаберри была битва при Шатоге в октябре 1813 года, когда он перехватил и заставил повернуть превосходящие американские силы, наступавшие на Монреаль под командованием генерала Хэмптона. Из регулярных сообщений лояльных фермеров, живших вдоль границы, Салаберри узнал обо всех передвижениях Хэмптона и численности его войск, когда американцы подошли к реке Шатоге к юго-западу от Монреаля. Он приказал срубить деревья и построить из них заграждения в месте, где река Шатоге впадала в Английскую реку, после чего его войска рассеялись по лесу. Когда Салаберри увидел приближающиеся силы Хэмптона, состоявшие из 4000 солдат и 10 орудий, он послал против них отряд из 250 вольтижёров и 50 союзных воинов из племени мохавков, тогда как оставшиеся 1500 солдат Салаберри находились в резерве.

26 октября, когда Хэмптон наткнулся на баррикады, он отправил 1500 своих солдат, чтобы окружить канадцев. Салаберри воспользовался сумерками и пересечённой местностью, чтобы спутать противника, приказав дуть в горны с разных сторон, чтобы создать у противника впечатление превосходящих сил, скрывающихся в темноте. После этого канадские вольтижёры открыли ураганный огонь по врагу, находящемуся в лощине, уничтожив многих. Хэмптон не смог обойти Салаберри с фланга и вынужден был отступить к американской границе.

Сражение принесло Салаберри славу, хотя результаты могли бы оказаться для канадцев плачевными из-за его беспечности: он был настолько уверен в своей будущей победе, что не сообщил о передвижениях американцев своему начальству. В случае поражения его бы ждал военный трибунал, а Монреаль мог бы быть захвачен американцами. Тем не менее, поскольку Салаберри победил, Британия отчеканила золотую медаль в память о битве при Шатоге, а сам подполковник стал легендарной фигурой в истории Квебека.

После победы при Шатоге Салаберри стал полевым инспектором лёгких пехотинцев в Канаде.

Послевоенные годы

После окончания войны Салаберри приобрёл репутацию героя. Уволившись из армии, он служил мировым судьём в различных окружных судах, а в 1818 году был назначен в Законодательное собрание Нижней Канады. После смерти отца он стал владельцем поместья Сен-Матьяс.

В 1817 году он стал компаньоном Ордена Бани.

Умер в городе Шамбли (ныне пригород Монреаля) 26 февраля 1829 года.

Наследие

Бронзовый памятник на углу улиц Бургонь и Салаберри возведён в Шамбли скульптором Луи-Филиппом Эбером и открыт 26 октября 1881 года.

Также статуя Салаберри включена в состав Мемориала доблестных в Оттаве.

В честь Салаберри названа казарма в г. Гатино на бульваре Александр-Таше, рядом с которой ныне расположен Танковый парк.

В честь Ш. де Салаберри назван город Салаберри-де-Валлифилд.

В настоящее время многочисленные потомки Салаберри живут по всей территории Канады. Двое из его сыновей, Шарль-Рене-Леонидас д'Ирюмберри де Салаберри и Мельхиор-Альфонс де Салаберри, также служили в армии.

Одна из четырёх 25-центовых монет, выпущенных Канадским монетным двором к двухсотлетию войны 1812 года посвещена Салаберри.

См. также

• Канадская милиция

Ссылки

• [www.warof1812.ca/salaberry.htm Biography of Lt. Col. Charles De Salaberry, Hero of the Battle of the Chateauguay]
• [www.biographi.ca/009004-119.01-e.php?&id_nbr=2930 Biography at the Dictionary of Canadian Biography Online]

Отрывок, характеризующий Салаберри, Шарль-Мишель де

– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.