Салагаев, Александр Леонидович

Александр Леонидович Салагаев
Научная сфера:	Конфликтология
Место работы:	Казанский национальный исследовательский технологический университет
Учёная степень:	доктор социологических наук
Учёное звание:	профессор
Научный руководитель:	В. Т. Лисовский
Известен как:	социолог (специалист в области социологии труда и управления, девиантного поведения молодёжи и молодёжной политики), эксперт ООН по проблемам молодёжи., один из лидеров русского национального движения в Татарстане
Награды и премии:

Алекса́ндр Леони́дович Салага́ев (17 марта 1952, Казань, ТАССР, РСФСР, СССР — 18 июля 2014, Казань) — российский учёный-социолог, общественно-политический деятель, один из лидеров русского национального движения в Татарстане.

Доктор социологических наук (2002 год), профессор (2003 год). Эксперт ООН по проблемам молодёжи. Руководитель «Общества русской культуры г. Казани» (в дальнейшем — «Общества русской культуры Республики Татарстан»).

Образование

В 1975 году окончил историко-филологический факультет Казанского государственного университета (КГУ) им. В. И. Ульянова-Ленина по специальности «Научный коммунизм».

Научная и преподавательская деятельность

В 1975—1979 годах работал младшим научным сотрудником, заведующим кабинетом, ассистентом кафедры научного коммунизма (ныне кафедра социологии, политологии и менеджмента) Казанского авиационного института (с 1992 г. — Казанского государственного технического университета им. А. Н. Туполева).

В 1979—1981 годах являлся аспирантом кафедры научного коммунизма (ныне кафедра политологии) КГУ им. В. И. Ульянова-Ленина. В 1981—1986 годах работал ассистентом, старшим преподавателем кафедры научного коммунизма (с 1991 г. — кафедра политологии) в том же вузе.

В 1986—1994 годах — старший научный сотрудник, заведующий лабораторией социологии КГУ им. В. И. Ульянова-Ленина, в 1994—2002 годах — доцент кафедры государственного управления, истории и социологии (ГУИС) Казанского государственного технологического университета (КГТУ).

В 2001 году А. Л. Салагаев защитил в Санкт-Петербургском государственном университете диссертацию «Подростково-молодёжное территориальное сообщество как объект теоретического исследования» на соискание учёной степени доктор социологических наук (научный консультант — профессор В. Т. Лисовский).

С 2006 года являлся заведующим кафедрой конфликтологии факультета социальных и гуманитарных технологий КГТУ.

Область научных интересов

Основные этапы профессиональной биографии А. Л. Салагаева включают деятельность в области социологии труда и управления, девиантного поведения молодёжи и молодёжной политики.

На основе многолетних исследований социальных отклонений им была разработана концепция подростково-молодёжного делинквентного сообщества, выявлены его атрибутивные, функциональные и структурные характеристики, что позволяет совершенствовать уголовно-правовые нормы по борьбе с молодёжными преступными группировками, разрабатывать новые стратегии социального контроля. А. Л. Салагаевым осуществлён комплекс исследований проблем наркомании, СПИДа и уличного насилия.

Будучи членом Программы «Общественное мнение», он руководил исследованием «Профессиональная и ценностная ориентация школьников в рамках непрерывного образования».

На основе исследований А. Л. Салагаева была разработана и принята Программа формирования и осуществления молодёжной политики в г. Казани на 1992 — 2003 годы.

А. Л. Салагаев разработал образовательные программы по курсам «Социология», «Проблемы социальных девиаций», «Муниципальное управление», которые реализованы на отделении государственного и муниципального управления КГТУ и курсы «Социология конфликта», «Методика конфликтологических исследований», «Введению в междисциплинарную методологию исследования конфликтов» и другие.

За годы научно-педагогической деятельности им опубликовано более 180 научных и научно-методических работ, в том числе монографий: «Молодёжные правонарушения и делинквентные сообщества сквозь призму американских социологических теорий», «Человеческий фактор в ускорении экономического роста промышленности ТАССР», «The Eurogang Paradox. Street Gangs and Youth Groups in the U. S. and Europe», «Молодёжные субкультуры», «Подросток в городе: проблемы социализации», «Политико-административные аспекты коррупции в регионах Приволжского федерального округа».

А. Л. Салагаев являлся обладателем грантов РГНФ, Фонда Фулбрайта, Поволжской ярмарки социальных и культурных проектов, участником международных программ Eurogang и NorFA.

Под его руководством защищены 24 кандидатских диссертации.

С 2002 года А. Л. Салагаев возглавлял Центр аналитических исследований и разработок.

Являлся членом Международной социологической ассоциации и Российского общества социологов, Европейского общества криминологов, экспертом ООН по проблемам молодёжи.

Общественная деятельность

В 1990 — 1995 годах А. Л. Салагаев являлся депутатом Казанского городского Совета народных депутатов, членом Президиума, Председателем постоянной комиссии по молодёжи и спорту.

Стоял во главе «Общества русской культуры г. Казани» (в дальнейшем — «Общества русской культуры Республики Татарстан») с момента его основания. С 8 апреля 2014 года был президентом «Общества русской культуры Республики Татарстан».. Занимался вопросами восстановления и сохранения русского культурного и духовного наследия.

С 2006 года являлся членом Общественной палаты Республики Татарстан двух первых созывов.

Награды

За достижения в научно-исследовательской, организаторской, педагогической и общественной деятельности А. Л. Салагаев был награждён Почётными грамотами Государственного комитета СССР по народному образованию, ЦК ВЛКСМ, ЦК ЛКСМ Молдавии, Татарского областного комитета и Казанского городского комитета ВЛКСМ, Командующего Приволжским военным округом, Министерства по делам, молодёжи, спорту и туризму Республики Татарстан, Обкома профсоюза работников просвещения, высшей школы и научных учреждений, Архиепископа Казанского и Татарстанского, Казанского городского копитета КПСС и Исполкома Казанского городского Совета народных депутатов, Дипломом Минвуза РСФСР, Почётными знаками «Лауреат республиканского фестиваля молодёжи, 1973», «Лауреат смотра КАИ», имеет благодарности Министра образования СССР, ректоров КГУ им. В. И. Ульянова-Ленина, КГТУ им. А. Н. Туполева и КГТУ.

А. Л. Салагаев награждён медалью «В память 1000-летия Казани».

Кончина

А. Л. Салагаев скончался 18 июля 2014 года в 5 часов утра после долгой продолжительной болезни.

Некролог А. Л. Салагаева, опубликованный в официальном печатном органе — газете «Республика Татарстан» — подписали председатель Государственного Совета Республики Татарстан Ф. Х. Мухаметшин, заместитель руководителя Аппарата Президента Республики Татарстан А. М. Терентьев, председатель Общественной палаты Республики Татарстан А. А. Фомин, ректор Казанского национального исследовательского технологического университета С. Г. Дьяконов, заместитель председателя Совета — руководитель исполнительного комитета Совета Ассамблеи народов Татарстана Н. М. Владимиров и другие известные лица.

А. Л. Салагаев похоронен на Арском кладбище Казани.

Отрывок, характеризующий Салагаев, Александр Леонидович

– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.