Саладин, Алексей Тимофеевич

Алексей Тимофеевич Саладин (1876, Москва — 1918, Раменское) — московский писатель-краевед.

Родился 19 мая 1876 года в московской Тверско-Ямской слободе в семье выходцев из крестьянской среды.

Окончил Новиковско-Ямское начальное училище и пытался поступить в гимназию, но не выдержал экзамена. Стал работать наборщиком в типографии. В 1896 году окончил курсы сельских учителей, был направлен учителем в сельскую школу, но из-за участия в «народных чтениях», попал в число «неблагонадежных» и был вынужден поступить на службу в Управление Московско-Казанской железной дороги на должность помощника делопроизводителя. За участие в революционных событиях 1905 года был арестован, провёл год в Бутырской тюрьме, после чего выслан в Рыбное Рязанской губернии.

В 1909 году поселился с семьей в селе Раменское, где устроился на службу чиновником на железнодорожной станции.

Возникшее ещё в юности увлечение краеведением привело Саладина к систематическому изучению истории Москвы и Подмосковья. Его краеведческие статьи и очерки публиковались в журнале «Юная Россия». В 1912 году он приобрёл фотоаппарат и создал небольшую фотостудию «Саладин и К», которая специализировалась на фотографировании видов Москвы и её окрестностей. им были выпущены фотоальбомы «По пригородам Москвы» (1902), «По Москве» (1910), «Некрополи Москвы» (1915—1918). Одновременно с фотографией Саладин собирал материалы по истории Подмосковья и, в частности, Бронницкого уезда; в 1914 году был опубликован «Путеводитель по пригородным и дачным местностям до станции Раменское Московско-Казанской железной дороги», в который вошли выполненные им фотографии и очерки об Измайлове, Кускове, Кузьминках, Симоновом и Николо-Угрешском монастырях.

В 1997 году была опубликована его книга «Прогулки по кладбищам Москвы», которая уцелела благодаря архивной щепетильности И. А. Белоусова, которому Саладин предоставил свой труд для ознакомления. И. А. Белоусов писал:

Ознакомившись с книгой, я поразился тому огромному труду, выполненному с такой любовью в очень короткий срок: в течение летних месяцев 1915—1916 годов. Саладин описал каждое кладбище с исторической стороны и все могилы более или менее выдающихся людей, подробно указал местонахождение могил, описал все надгробия-памятники, точно воспроизвел надписи на памятниках и сделал характеристики погребенных. В описаниях он видимо отдавал предпочтение людям литературным

— Рябинин Ю. [www.mos-ritual.ru/rasskazyvaet-pisatel-yuriy-ryabinin/stati/ne-naprasno-ne-sluchayno Не напрасно, не случайно…]

Умер 18 июля 1918 года. Был похоронен на кладбище в Раменском; могила не сохранилась.

Литература

• Иванкив А. В. «Свою любовь к Москве отдаю юному поколению» // Краеведы Москвы. — М., 1991. — Вып. 1. — С. 156—166.
• Иванкив А. В. А. Т. Саладин и его рукописная книга «Прогулки по кладбищам Москвы» // Краеведение Москвы. — М., 1990.

Ссылки

• [www.ramenskoye.ru/?action=culture&submenu=publish&id=19758 А.Т. Саладин — художник, фотограф, писатель…]

Отрывок, характеризующий Саладин, Алексей Тимофеевич

– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]