Саламанка
| Муниципалитет
Саламанка Salamanca
|
Саламáнка (исп. Salamanca ) — город на западе Испании, входящий в состав автономного сообщества Кастилия и Леон. Центр одноимённой провинции. Расстояние до португальской границы составляет 80 км.</p>
Один из важнейших культурно-исторических центров Испании. Старый город располагается на высоте 778 метров на северном берегу реки Тормес. В 1988 году ЮНЕСКО включило старый город в состав Всемирного наследия. Культурная столица Европы 2002 года.
Население города составляет 160 тыс. человек, имеются железнодорожный вокзал и аэропорт, государственный и католический университеты.
История
Город был значим уже во времена иберов. Упоминается как ваккейский город Гельмантика (Helmantica) при захвате его в 217 году до н. э. Ганнибалом[1]. При римлянах здесь была важная переправа через реку Тормес на «Серебряной дороге» (Via de la Plata) из Asturica Augusta (ныне — Асторга) в порт Кадис. При вестготах в VII веке это поселение (тогда называвшееся Сальмантика) имело своего епископа. После арабо-берберского завоевания (712 год) кафедра была перенесена в город Овьедо.
Христианское население сменило арабов в ходе Реконкисты 1087—1102 годов, а в 1178 году король Фердинанд II собрал в Саламанке свои Кортесы и предоставил городу (как второму по величине в королевстве) особые привилегии (фуэрос).
Вершины своего культурного расцвета Саламанка достигла в XVI веке, однако с XVII века её значение стало неуклонно падать. В 1812 году недалеко от города состоялось сражение между английскими и французскими войсками. В годы Гражданской войны город служил временной столицей франкистов.
Достопримечательности
В 1985 году старый город Саламанки объявлен ЮНЕСКО частью Всемирного наследия человечества.
Главная городская площадь, Пласа-Майор, оформлена (1729-1733) в стиле радикального барокко его крупнейшим представителем, Чурригерой. На площади, окружённой аркадами с изображениями испанских королей и генерала Франко (в годы гражданской войны избравшего своей резиденцией епископский дворец в Саламанке), высится ратуша в стиле чурригереско. Было время, когда перед ней проводили корриду.
В значительной степени сохранился древнеримский мост через Тормес, давший начало современному городу. От снесённых стен средневекового города уцелела только Гвоздичная башня конца XV века. Из сохранившихся ренессансных особняков прославлен Дом с ракушками, который выстроил в XVI веке канцлер богатейшего ордена Св. Иакова. Каса Лис — один из лучших на западе Испании примеров стиля модерн.Из многочисленных храмов Саламанки наиболее примечательны следующие:
- старый собор в романском стиле (заложен в 1140 году);
- новый собор (заложен в 1513 году и строился больше 200 лет);
- церковь августинцев в стиле барокко (1636—1687) с «Непорочным зачатием» кисти Риберы;
- доминиканский мужской монастырь св. Стефана с ренессансным собором (1524—1610) и останками зала, где перед богословами в 1486 году выступал Колумб;
- женский монастырь доминиканок с богато декорированным ренессансным клуатром (XVI век);
- монастырь кармелиток, основанный в 1570 году Терезой Авильской;
- романская церковь св. Фомы Кентерберийского (перестроена в XV веке);
- церковь св. Мартина (XII век);
- церковь св. Киприана с пресловутой пещерой под ней, где, по преданию, сам дьявол проповедовал чёрную магию.
|
|
| ||
| Уголок XVI века в Старой Саламанке | Пласа-Майор при ночном освещении | |||
| Новый_собор_в_Саламанке |
Университет
Университет Саламанки, один из старейших в Европе, учреждён в 1254 году (хотя его истоки восходят к 1218 году). До конца XVI века Саламанка слыла в Европе не менее значимым центром образования, чем Болонья, Париж или Оксфорд. Один из местных профессоров, Франсиско де Виториа, заложил в XVI веке основы международного права. К 1584 году в университете обучалось почти 7000 студентов. Затем последовал период упадка, и к 1875 году число обучающихся упало до 391.
Главное здание университета, выстроенное в 1415-33 годах, обращено фасадом к новому собору. Особенно славится его западный фасад в стиле платереско (1494). Рядом — дом-музей ректора Мигеля де Унамуно. Чуть южнее собора — коллегиумы Анайя (1760-68) и Фонсека (1527-78), который также называют Ирландским. Бывшая иезуитская семинария (1617—1755) выделена из государственного в особый католический университет после секуляризации первого в 1835 году.
Города-побратимы
-
Буэнос-Айрес, Аргентина -
Ним, Франция -
Хихон, Испания - Лас-Пальмас-де-Гран-Канария, Испания
-
Вюрцбург, Германия -
Коимбра, Португалия -
Кембридж, Англия, Великобритания
Напишите отзыв о статье "Саламанка"
Примечания
- ↑ Саламанка, испанский город // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [es.wikipedia.org/wiki/Catedral_Nueva_de_Salamanca Catedral Nueva de Salamanca - Wikipedia, la enciclopedia libre]
Ссылки
- [www.aytosalamanca.es Мэрия Саламанки]
- [www.museocasalis.org Каса Лис — Музей стиля модерн] (исп.)
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Саламанка
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
