Салан, Рауль

Слово «Салан» имеет и другие значения.

Рауль Альбин Луи Салан Raoul Albin Louis Salan
верховный комиссар Французского Индокитая
11 января — 1 апреля 1952 года
Предшественник:	Жан Мари де Латр де Тассиньи
Преемник:	Жан Летурно
Рождение:	10 июня 1899(1899-06-10) Роккурб
Смерть:	3 июля 1984(1984-07-03) (85 лет) Париж, Франция
Военная служба
Годы службы:	1917—1959
Принадлежность:	Франция Франция
Звание:	Генерал Армии
Командовал:	Французский дальневосточный экспедиционный корпус
Сражения:	Первая мировая война,</br>Вторая мировая война,</br>Индокитайская война,</br>Алжирская война
Награды:	{

Рауль Альбин Луи Салан (10 июня 1899 г. — 3 июля 1984 г.) — французский генерал, ветеран двух мировых войн. Командующий французской армией в Индокитае (1952—1953), а затем в Алжире. Став на сторону франко-алжирского населения, Салан создал подпольную организацию OAC, поставившую своей целью недопущение отделения Алжира от Франции.

Биография

Рауль Альбин Луи Салан родился в Роккурбе (департамент Тарн, исторический регион Лангедок), в семье банковского служащего. Некоторое время Рауль воспитывался у тётки Елены Салан, проживавшей в испанском городе Касаррубиос-дель-Монте. Военную карьеру Рауль Салан начал в конце Первой мировой войны, 2 августа 1917 года, в частях колониальной пехоты. Войну закончил с ранением и наградой; всего за время службы получил 36 орденов и медалей: больше, чем кто-либо во французской армии.

После войны Салан окончил офицерское училище Сен-Сир. В чине лейтенанта он был направлен в подмандатную Сирию, позже — в Индокитай, где провел около 28 лет. В качестве секретного агента побывал в Эфиопии, Западной Африке. С апреля 1938 года служил в Министерстве колоний, руководил «2-м отделом империи» (военная разведка). В марте 1939 г. Салан произведён в майоры, тогда же женился.

В начале Второй мировой войны, в январе — июле 1940 г., Салан командовал пехотным колониальным батальоном. С 16 июля 1940 г. — в штабе колониальных войск, произведён в подполковники. Какое-то время был лоялен правительству Виши, затем присоединился к Сопротивлению. Стал одним из ближайших соратников Ш. де Голля. С 24 сентября 1941 начальник 2-го бюро штаба войск во Французской Западной Африке, с 31 августа 1943 — начальник штаба французских войск в Северной Африке. С 30 мая 1944 командовал 6-м Сенегальским полком, с 25 декабря 1944 − 9-й колониальной дивизией. Участник высадки союзных войск в Провансе. 20 февраля 1945 назначен командиром 14-й дивизии. Закончил Вторую мировую войну бригадным генералом.

С 29 октября 1945 по 1 апреля 1946 гг. — командующий французскими войсками в Тонкине и Китае. С 25 мая 1947 г. — командующий войсками в Северном Индокитае. С 10 февраля 1948 г. — Верховный главнокомандующий на Дальнем Востоке. С 27 октября 1948 — Великий офицер Почетного легиона. С 1 сентября 1949 г. — директор колониальных войск. 29 декабря 1950 г. назначен командующим в Тонкинской оперативной зоне и комиссаром при правительстве Республики Вьетнам. С 9 апреля 1952 по 28 мая 1953 гг. — главнокомандующий на Дальнем Востоке. 28 августа 1952 г. награждён Большим крестом Почётного Легиона.

1 января 1954 г. Салан назначен генерал-инспектором сил национальной обороны. 8 июня 1954 г. вновь возглавил французские войска в Индокитае. Руководил расследованием поражения при Дьен-Бьен-Фу (Dien-Bien-Phu). 27 октября 1954 г. Салан был отозван в Париж.

В тот же год началась жестокая гражданская война во Французском Алжире (т. н. «борьба алжирцев за независимость»). 1 ноября 1954 года подразделение ФНО расстреляло французских детей в школьном автобусе в городе Бон. ФНО официально объявил войну Франции. Требование мятежников к алжирским французам сводилось к лозунгу «Гроб или чемодан».

12 января 1955 г. Салан занял место в Высшем военном совете. 12 ноября 1956 г. Салан принял командование над французскими войсками в Алжире (10-й военный округ). Он немедленно развернул широкомасштабные военные действия против алжирских повстанцев из ФНО, наносивших чувствительные удары по французским контингентам и жестоко терроризировавших мирное население.

Алжирские боевики вырезали деревни целиком: мужчинам перерезали горло, женщинам вспарывали животы! Париж отвечал адекватными мерами.

В то же время левые партии полностью поддержали арабов, коммунисты демагогически требовали «освободить Алжир», троцкисты совместно с арабскими фанатиками участвовали в террористических актах, знаменитый философ Ж.-П. Сартр призывал французских солдат дезертировать.

Салан сыграл ведущую роль во вторичном приходе де Голля к власти (1958 г.) и установлении во Франции режима президентского правления. 15 мая 1958 г. Салан встал во главе путчистов в Алжире, провозгласив лозунги: «На Париж!», «Да здравствует де Голль!». Путчисты призвали усилить военный натиск на ФНО и закончить войну «за сто дней». В тот день Де Голль написал Салану: «Я считаю Вас не только верным человеком с очень большими способностями, но и своим соратником и другом». 6 июня 1958 г. Салан был назначен уполномоченным генералом при франко-алжирском правительстве и главнокомандующим французскими войсками в Алжире. 19 декабря 1958 г. Салан переведён в Париж и вновь назначен генеральным инспектором национальной обороны.

7 февраля 1959 г. Салан занял пост военного губернатора Парижа, 10 июня 1960 г. вышел в отставку. К тому моменту де Голль уже начал политику свёртывания колониальной войны и затеял тайные переговоры с ФНО. Однако, в Алжире проживало тогда около полутора миллионов переселенцев из Французской метрополии. В случае ухода французской армии, они оставались беззащитными перед вооружёнными фанатиками из ФНО, что вызывало реальные опасения за сохранность их жизней и имущества. Возмущённый капитулянтской политикой правительства, уже намеренного предоставить Алжиру независимость на условиях, продиктованных террористами, — Салан, пользовавшийся огромным авторитетом во французской армии (прежде всего в колониальных войсках) стал лидером анти-голлистской оппозиции. 14 сентября 1960 г. он избран председателем Ассоциации борцов за сохранение Французского сообщества, выступавшей за продолжение войны в Алжире до победного конца. Де Голль как раз в это время заявил о «признании права алжирского народа на самоопределение». В декабре 1960 г. в Мадриде, на встрече Салана, Сюзини, Ляшруа и Лагайярда, было заключёно анти-голлистское соглашение (т. н. Мадридский договор).

В ночь с 21 на 22 апреля 1961 г. генералы Салан, Жуо, Шалль и Зеллер произвели очередной путч в Алжире, планируя распространить движение на Париж (Салан прилетел в Алжир из Испании накануне). Силами парашютистов они захватили ключевые здания города Алжира. Также им удалось взять под контроль алжирские города Оран и Константину. ЦК ФКП незамедлительно призвал солдат и офицеров к неповиновению мятежным генералам. 25 апреля 1961 г. Шалль и Зеллер были арестованы, Салан и Жуо скрылись. Через 10 дней Салан в своей речи, переданной подпольной радиостанцией, объявил о принятии на себя руководства военно-политическим комитетом OAC. За участие в этом последнем путче Салан и Жуо были приговорены Верховным военным трибуналом к смертной казни. ОАС, руководимая Саланом, предприняла ряд политических убийств в Алжире и метрополии, организовала несколько покушений на де Голля.

В 1962 г. Салан был заочно приговорён французским судом к смертной казни. 23 мая того же 1962 года он был арестован, приговор заменён пожизненным тюремным заключением. 15 июня 1968 г. Салан был помилован и освобождён.

В 1970—1974 гг. Салан пишет, а затем публикует свои мемуары, охватывающие период 1918‒1960 гг., под названием «Конец Империи». В 1975 году он публикует книгу «Красный Индокитай», содержащую ценные сведения о Хо Ши Мине. В 1982 году, после амнистии, принятой Парламентом, Салан был восстановлен в правах генерала армии и кавалера Большого креста Почётного Легиона.

10 мая 1984 года Салан был помещён в больницу вооружённых Валь-де-Грас, где умирает 3 июля 1984 года. Похоронен на кладбище Виши. Надпись на его надгробии содержит только его имя, годы рождения и смерти и слова: «Солдат Великой Войны».

Отрывок, характеризующий Салан, Рауль

– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.


С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.