Саласар, Абель

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Абель Саласар
Abel Salazar
Дата рождения:

24 сентября 1917(1917-09-24)

Место рождения:

Мехико, Мексика

Дата смерти:

21 октября 1995(1995-10-21) (78 лет)

Место смерти:

Куэрнавака, Морелос

Гражданство:

Мексика Мексика

Профессия:

актёр

IMDb:

0757663

Абель Саласар Гарсиа (исп. Abel Salazar García) (24 сентября 1917, Мехико Мексика — 21 октября 1995, Куэрнавака, Морелос) — мексиканский актёр, кинорежиссёр, сценарист и продюсер.





Биография

Родился Абель Саласар 24 сентября 1917 года в Мехико. В возрасте 24 года дебютировал в кино.

Всего Абель Саласар снялся в 90 кинофильмах, 2 из которых — телесериалы Путь к славе и Моя вторая мама.

В качестве режиссёра-постановщика Абель Саласар поставил 14 кинофильмов, а как сценарист — написал 2 рассказа и был продюсером 31-й картины.

После исполнения роли Рафаэля в сериале Моя вторая мама, Абель Саласар заболел — у него стала прогрессировать болезнь Альцгеймера и он решил порвать с актёрской карьерой и уехать из Мехико, тем не менее он снялся в ещё одном фильме в 1993 году и после этого перестал сниматься. Абель Саласар поселился вместе с семьёй в Куэрнаваке. Там он и скончался 21 октября 1995 года от болезни Альцгеймера.

Абель Саласар был женат дважды — первый брак был с мексиканской актрисой Глорией Марин, второй брак был с венесуэльской актрисой Росой Аренас.

Фильмография

Актёр

Сериалы Televisa

Фильмы эпохи «Золотого века мексиканского кинематографа»

Фильмы последующих лет

В титрах не указан

Продюсер

Режиссёр

Напишите отзыв о статье "Саласар, Абель"

Ссылки

  • [imdb.com/name/nm0757663/ Абель Саласар на сайте Imdb.com]
  • [www.kinopoisk.ru/name/329653/ Абель Саласар на сайте КиноПоиск]

Отрывок, характеризующий Саласар, Абель

– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему: