Салвей, Бенет
Поделись знанием:
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
| Бенет Салвей | |
| англ. Benet Salway | |
| Страна: |
Великобритания |
|---|---|
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Квинс-колледж, Оксфорд |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: |
Квинс-колледж, Оксфорд |
| Сайт: |
[www.ucl.ac.uk/history/about_us/academic_staff/dr_benet .ac.uk/history/about_us/academic_staff/dr_benet] |
Ричард Вильям Бенет Салвей (англ. Richard William Benet Salway) — британский антиковед из Университетского колледжа Лондона. Специализируется на истории Поздней Римской империи, греческой и римской эпиграфике и ономастике, римском праве, а также исторической географии греко-римского мира.
Обучался в Квинс-колледже, Оксфорд, где получил степень PhD в 1995 г. Преподавал в колледже святой Анны, Оксфорд, университете Рединга, Манчестерском и Ноттингемском университетах. В 2001 г. вернулся в Квинс-колледж. В 2005 году возглавил «Проект Вольтерра II: Закон и конец Империи»[1].
В 2010 году в рамках «Вольтерры» Салвей совместно с Саймоном Коркораном обнаружил ранее неизвестные фрагменты Кодекса Грегориана. «Лондонские фрагменты» — 17 кусков пергамента, датируемых ок. 400 г. н. э., которые в дальнейшем были использованы для написания нового текста (палимпсест)[2][3][4][5][6].
Напишите отзыв о статье "Салвей, Бенет"
Примечания
- ↑ University College London. [www.ucl.ac.uk/academic-manual/part-c/annexc8 Members of UCL Council 2009-10]. UCL (?). Проверено 2012-28-11. [www.webcitation.org/6Du5g9Wpw Архивировано из первоисточника 24 января 2013].
- ↑ Pearse, Roger [www.roger-pearse.com/weblog/?p=3466 Lost Roman legal text found] (27 January 2010). Проверено 27 января 2010. [www.webcitation.org/6Du5hPeAN Архивировано из первоисточника 24 января 2013].
- ↑ [www.ahrc.ac.uk/News/Podcasts/Pages/lostromanlaw.aspx Lost Roman law code discovered in London], Arts and Humanities Research Council, 28 January 2010, <www.ahrc.ac.uk/News/Podcasts/Pages/lostromanlaw.aspx>. Проверено 28 января 2010.
- ↑ Jack, Malcolm. [www.independent.co.uk/news/science/archaeology/news/cracking-the-codex-long-lost-roman-legal-document-discovered-1881769.html Cracking the codex: Long lost Roman legal document discovered] (28 January 2010). «These fragments are the first direct evidence of the original version of the Gregorian Code. Our preliminary study confirms that it was the pioneer of a long tradition that has extended down into the modern era and it is ultimately from the title of this work, and its companion volume the Codex Hermogenianus, that we use the term ‘code’ in the sense of ‘legal rulings’.».
- ↑ Kennedy, Maev. [www.guardian.co.uk/books/2010/jan/28/gregorian-text-roman-law-found Experts identify scraps of lost Roman law text: Copy of the Gregorian Code, which was first drafted in AD300, had been chopped up and used to cover medieval book] (28 January 2010). «The fragments were bought by a private collector at a sale in London. After failing either to translate the script or identify the subject, he circulated photocopies which eventually reached Salway and Corcoran.».
- ↑ Rachel Kaufman. [news.nationalgeographic.com/news/2010/02/100203-lost-codex-gregorianus-roman-law-book/ Lost Roman Codex Fragments Found in Book Binding]. National Geographic (10 February 2010). Проверено 4 февраля 2010. [www.webcitation.org/6Du5iRr6I Архивировано из первоисточника 24 января 2013].
Публикации
- Salway, Benet (1994), "What's in a Name? A Survey of Roman Onomastic Practice from c. 700 B.C. to A.D. 700", Journal of Roman Studies (vol. 84, p. 124-145), ISSN [worldcat.org/issn/00754358 00754358], OCLC [worldcat.org/oclc/486761530 486761530]
- (2002) «[www.csad.ox.ac.uk/BES/moritix/moritix.htm Moritix Londiniensium: a recent epigraphic find in London]». British Epigraphy Society Newsletter 8: 10–12.
- Salway, R.W.B. (2004), "Sea and river travel in the Roman itinerary literature", in Talbert, Richard J A & Brodersen, Kai, Space in the Roman world : its perception and presentation, Antike Kultur und Geschichte, Bd. 5, Lit Verlag, ISBN 978-3-8258-7419-3, OCLC [worldcat.org/oclc/54928851 54928851]
- Salway, Benet (2005), "The Nature and Genesis of the Peutinger Map", Imago Mundi: The International Journal for the History of Cartography (Taylor & Francis) . — Т. 57.2: 119–135, ISSN [worldcat.org/issn/03085694 03085694], OCLC [worldcat.org/oclc/365935559 365935559]
- Salway, Benet (2006), "Equestrian prefects and the award of senatorial honours from the Severans to Constantine", in Kolb, Anne, Herrschaftsstrukturen und Herrschaftspraxis : Konzepte, Prinzipien und Startegien der Administration im römischen Kaiserreich : Akten der Tagung an der Universität Zürich, 18.-20.10.2004, Akademie Verlag, сс. 111–135, ISBN 3-05-004149-8, OCLC [worldcat.org/oclc/77548180 77548180]
- Salway, Benet (2007), "The perception and description of space in Roman itineraries", in M. Rathmann, Wahrnehmung und Erfassung geographischer Räume in der Antike, von Zabern, сс. 181–209, ISBN 3-8053-3749-3, OCLC [worldcat.org/oclc/163094706 163094706]
- Salway, Benet (2007), "Constantine Augoustos not Sebastos", Wolf Liebeschuetz reflected, Bulletin of the Institute of Classical Studies., Supplement; 91, Institute of Classical Studies, University of London, сс. 37–50, OCLC [worldcat.org/oclc/223208528 223208528]
- Salway, Benet (2008), "Roman Consuls, Imperial Politics, and Egyptian Papyri: The Consulates of 325 and 344 CE", Journal of Late Antiquity Т. 1.2: 278–310, ISSN [worldcat.org/issn/19396716 19396716], OCLC [worldcat.org/oclc/424630925 424630925]
Отрывок, характеризующий Салвей, Бенет
Лицо ее стало печально.– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
