Салемские вампиры (фильм)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Участь Салема
Salem's Lot
Жанр

Мистика, Триллер, Ужасы

Режиссёр

Тоуб Хупер

Автор
сценария

Стивен Кинг

В главных
ролях

Джеймс Мэйсон

Оператор

Жюль Бреннер

Композитор

Гарри Сакман

Кинокомпания

Warner Bros Horror Television

Длительность

112 мин.

Бюджет

$ 4 млн [1]

Страна

США

Год

1979

Следующий фильм

Жребий Салема 2: Возвращение в Салем

IMDb

ID 0079844

К:Фильмы 1979 года

«Салемские вампиры» (англ. Salem's Lot), также можно встретить перевод «Салемов удел» — американский телевизионный фильм ужасов 1979 года, снятый по одноименному роману Стивена Кинга.





Сюжет

Фильм начинается с показа церкви, там мужчина и юноша наливают во фляги святой воды. Внезапно одна фляга с святой водой начинает сиять, мужчина говорит: «Они снова нас нашли, ещё один нашёл нас». Юноша отвечает ему: «Мы должны идти дальше», но мужчина говорит: «Не сейчас».

В маленький городок Салем-Лот приезжает известный писатель Бен Мейерс (мужчина в начале фильма). Бен хочет переехать в дом Марстона на холме, чтобы побороть свой страх и написать роман, но оказалось что дом купил некий Курт Барлоу. В Салем-Лот приехали два бизнесмена: Ричард Стрейкер и таинственный, которого никто не видел, Курт Барлоу. Бен встречает девушку Сьюзен Нортон, и у них возникает взаимное чувство. Также Бен встречает своего школьного учителя Джейсона Берга, они договариваются о встрече в ресторане, Бен рассказывает учителю, что приехал в Салем-Лот не случайно, он хотел написать свой новый роман и самое главное главное победить страх перед домом Марстона на холме. Страх Бена заключается в том, что дом Марстона одержим тёмными силами, в детстве Бен зашёл туда и увидел там живого мертвеца.

Двое мальчишек-братьев, Ден и Ральф, идут поздно вечером домой, но Ральф из-за ветра и тумана сбивается с пути, и неожиданно появляется чёрная фигура. Келли Филлипс дальнобойщик, подозревающий свою жену в измене с её сотрудником Ларри. Келли обманывает жену, говорит ей, что уезжает, но Келли договаривается с другом Майком Рейнсон, чтобы тот отвез груз, Келли берет ружье и обнаруживает жену с любовником в кровати, он пугает Ларри и бьёт жену, Ларри выбежав на улицу видит чёрную фигуру, но зрителю показывают только руку неизвестного, но она непохожа на человеческую, она синего оттенка и у неё длинные и худые пальцы с когтями. Майк с другом отвозят груз в дом Мартсона и замечает, что от груза разит холодом. Когда он приезжает домой, то замечает что пропала его собака, хотя помнит что пса привязывал. Пока Бен и Сьюзан разговаривают у озера, Бен замечает машину и там находится труп Ларри Крокетта.

Денни ночью стучится в окно его младший брат Ральф, но Ральф уже не такой каким был раньше: он стал бледным, его глаза стали стеклянными и выросли клыки, Ральф начинает пить кровь Денни. Денни кладут в больницу, но наследующую ночь Ральф снова приходит к брату, но на этот раз Денни умирает. Бен начинает понимать, что в городе начались творится страшные вещи, когда он приехал сюда. Бен решает сходить на похороны Денни, после того как все уехали Майк Рейнсон акапывает гроб, но решает заглянуть туда, когда он его открывает и видит мертвого Денни, но внезапно он открывает глаза и Денни укусил Майка в шею.

В ресторане Бен и мистер Берг общаются по поводу дома Марстона, но внезапно появляется Майк и говорит, что болен с тех пор, как пропала его собака, мистер Берг просит Майка чтоб тот переночевал у него дома. Марк Петри (юноша в начале фильма) лучший друг Денни, Марк хорошо учится и любит делать маски монстров. Ночью к нему в окно стучится Денни со стеклянными глазами, бледной кожей и большими клыками, Денни просит открыть окно чтоб зайти, но Марк достает крест, Денни уходит. Бену звонит Джейсон Берг, Бен приезжает. Берг показывает спальню, где лежит Майк, у Майка на рубашке кровь, нет пульса и следы зубов не шее, Берг предполагает, что Майк вампир. Бена избивает бывший парень Сьюзан и Бен попадает в больницу, а Неда посадили в тюрьму, ночью дверь его камеры открывается сама собой и появляется черная фигура человека.

Джейсон Берг заходит в спальню Майка и видит, что Майк изменился, он стал бледным и у него выросли клыки. Майк говорит Бергу: «Посмотри на меня! Посмотри на меня!». Но Берг отвечает: «Нет! Убирайся от сюда!». Но Майк в ответ: «Ты будешь спать среди мертвецов». Берг достаёт крест и Майк выпрыгивает из окна, у Берга случается сердечный приступ и он умирает. Бен осознает, что в городе все меньше остается обычных людей, но всё больше вампиров. К семье Петри в гости приходит отец Каллахэном, когда они сели за стол из окна выпрыгнула та черная фигура и это и есть главный вампир. И еще приходит Ричард Стрейкер, вампир убивает родителей Марка, Стрейкер говорит отцу Каллахэну чтоб он посмотрел в глаза вампира иначе тот убьёт мальчика, святой отец соглашается, но Марк желает отомстить вампиру. Отец Сьюзан и Бен навестили умершую мать Денни, пока мистер Нортон пошел звонить, Бен сделал из двух палочек Крест, но женщина ожила теперь она вампир, Бен прислоняет крест ко лбу женщины и она испарилась. Бен решает убить главного вампира и он уверен что демон обитает в доме Марстона.

Марк решил убить вампира и идет в его логово, но его заметила Сьюзан и она решила проследить за ним, но Марка оглушает Стрейкер и похищает Сьюзан. Мистер Нортон и Бен пришли в дом Марстона. Они там замечают оглушенного Марка, когда Марк пришёл в себя, Стрейкер убил мистера Нортона, Бен убил Стрейкера. Бен и Марк нашли гроб вампира (грузом Келли, который привез Майк и оказался вампир, и этот таинственный Курт Барлоу и есть он) Бен вонзил кол в сердце демона, вампир мертв. Бен и Марк поджигают дом Марстона и уезжают из города. К горящему дому подходят все жители города, теперь они не люди, а вампиры.

Два года спустя: фильм возвращается к началу фильма, Бен и Марк возвращаются к себе домой, Бен обнаружил Сьюзан теперь она вампир, она предлагает ему стать вампиром, но Бен убивает её. Он говорит Марку: «Будут и другие», и Марк отвечает ему: «Пошли». Бен и Марк (как отец и сын) уезжают, потому что другие вампиры охотятся за ними.

В ролях

Вдохновение и влияние

Тоуб Хупер, являющийся большим поклонником Альфреда Хичкока, отдал в Салемовом уделом уважение его фильму Психо (1960). Прототипом образа Курта Барлоу, показанного в фильме, послужил граф Орлок из немецкого фильма ужасов Носферату. Симфония ужаса (1922).[1]

Салемов удел внёс значительный вклад в жанр фильмов ужасов про вампиров. Он послужил вдохновением для фильма Ночь страха (1985), а сцена с вампиром-подростком, парящим за окном была повторена в фильме Пропащие ребята (1987) и спародирована в сегменте «Дракула Барта Симпсона» эпизода Симпсонов «Treehouse of Horror IV». «Салемов удел» также послужил одним из основных вдохновений на телевизионный сериал Баффи — истребительница вампиров.[2] Обложка дебютного альбома Opus Eponymous шведской хеви-метал-группы Ghost является отсылкой к постеру фильма.

Создатель телесериала Ганнибал Брайан Фуллер заявил, что сцена из Ганнибала, в которой женщину насадили на оленьи рога, была вдохновлена сценой из Салемова удела, напугавшей его в семилетнем возрасте.[3]

Сиквелы и прочие адаптации

После успеха фильма, планировалось снять телевизионный сиквел для показа на канале NBC, спродюсированный Ричардом Корбицом и написанный Робертом Блохом. В нём планировалось показать продолжение охоты Бена Мейерс и Марка Петри на вампиров. Но, в конечном счёте сиквел так и не был снят.[4]

В интервью журналу Fangoria, актёр Реджи Налдер, сыгравший Курта Барлоу, признал что разговаривал с создателями фильма о сиквеле, но из этой идеи ничего не вышло.[5] В 1987 году вышел сиквел Возвращение в Салем, снятый режиссёром Ларри Коэном по собственному сценарию. Для постера сиквела использовалось изображение Налдера в роли Курта Барлоу, однако ни один герой или актёр из оригинального фильма в нём не задействован. Налдер заявил, что это его не беспокоит.[5]

В 2004 году американский канал TNT при сотрудничестве с Warner Bros. снял новую адаптацию «Салимова удела». Снятый Микаэлем Саломоном мини-сериал также был поделён на две части продолжительностью как и в фильме 1979 года. В главных ролях снялись Роб Лоу (Бен Мейерс), Дональд Сазерленд (Ричард Стрейкер) и Рутгер Хауэр (Курт Барлоу), а Джеймс Кромвелл сыграл в более существенной роли отца Каллахана, чем в фильме 1979 года.

Напишите отзыв о статье "Салемские вампиры (фильм)"

Примечания

  1. 1 2 Cinefantastique magazine vol. 9 #2
  2. [www.fusedfilm.com/2009/06/why-joss-whedon-not-coming-back-for-buffy-re-make-is-good/ Fused Film - Interview with Joss Whedon (2009)]
  3. [twitter.com/BryanFuller/statuses/322178014110707712 Bryan Fuller's graphic photo of woman impaled on antlers].
  4. [monsterkidclassichorrorforum.yuku.com/topic/14201/t/Films-that-never-saw-the-light-of-day.html Films that never saw the light of day... - '80s and '90s Sci-Fi and Horror - Tomorrow's Classic]
  5. 1 2 Fangoria #82 (1989)

Ссылки

См. также

Отрывок, характеризующий Салемские вампиры (фильм)

– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.