Салимханов, Юрий Адилбегович

Юрий Адилбегович Салимханов
Дата рождения	15 марта 1965(1965-03-15)
Место рождения	Московская область
Дата смерти	13 августа 1996(1996-08-13) (31 год)
Принадлежность	СССР СССР → Россия Россия
Награды и премии

Юрий Адилбегович Салимханов (15 марта 1965, Московская область — 13 августа 1996) — старший оружейный техник ОМОНа ГУВД Московской области, младший лейтенант милиции.

Биография

Родился 15 марта 1965 года в Ленинском районе Московской области. После окончания средней школы работал слесарем в совхозе. После действительной военной службы вернулся на прежнее место работы. В 1989 году по рекомендации трудового коллектива поступил на службу в органы внутренних дел, став бойцом пожарной части. В феврале 1992 года перевелся в ОМОН ГУВД Московской области. Здесь, получив соответствующую профессиональную подготовку, стал старшим оружейным техником отряда.

Боец подмосковного ОМОНа Юрий Салимханов несколько раз выезжал в длительные командировки в Чеченскую республику, где федеральные силы предпринимали усилия по восстановлению конституционного порядка и разоружению незаконных вооруженных формирований.

Погиб 13 августа 1996 в городе Грозном. Похоронен на кладбище деревни Мамоново Ленинского района Московской области.

Указом Президента Российской Федерации от 26 января 1998 года младшему лейтенанту милиции Салимханову Юрию Адилбеговичу присвоено звание Героя Российской Федерации.

Награждён орденом Мужества, медалью «За отвагу».

Имя Героя выгравировано на мемориальной доске в здании Главного управления внутренних дел Московской области. Так же его имя присвоено школе № 2 Казбековского района Дагестана.

Приказом министра внутренних дел Российской Федерации Юрий Салимханова навечно зачислен в списки личного состава Отряда милиции особого назначения Московской области, его портрет помещен в мемориальном зале музея Московской областной милиции.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=690 Юрий Адилбегович Салимханов]. Сайт «Герои Страны». Проверено 22 декабря 2013.

Отрывок, характеризующий Салимханов, Юрий Адилбегович

Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.