Салищев, Константин Алексеевич

Константин Алексеевич Салищев
Дата рождения:	7 (20) ноября 1905(1905-11-20)
Место рождения:	Тула
Дата смерти:	25 августа 1988(1988-08-25) (82 года)
Место смерти:	Москва
Страна:	Российская империя Российская империя→ СССР СССР
Научная сфера:	географическая картография
Учёная степень:	доктор технических наук (1940)
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Московский межевой институт
Научный руководитель:	Ю. М. Шокльский, Ф. Н. Красовский
Известные ученики:	А. М. Берлянт, С. Н. Сербенюк, В. С. Тикунов, В. Т. Жуков, Ю. Ф. Книжников, В. И. Кравцова
Награды и премии:

Константи́н Алексе́евич Са́лищев (7 (20) ноября 1905, Тула — 25 августа 1988, Москва) — советский географ-картограф, доктор технических наук (1940), профессор (1936), проректор МГУ (1947—1954), заслуженный деятель науки РСФСР (1966), лауреат Государственной премии СССР (1980).

Создатель научной школы географической картографии. Основные труды по теории картографии, картоведению, истории картографии, а также проблемам комплексного тематического картографирования.

Биография

Родился в Туле в семье промышленника, купца первой гильдии. Среднее образование получил в Тульском реальном училище (с ноября 1918 г. преобразованном в 4-ю единую советскую трудовую школу II ступени). С 1922 по 1927 гг. учился в Московском межевом институте, где одним из первых студентов избрал впервые введённую в 1923 г. географо-картографическую специальность.

Экспедиции

В 1926 и 1929—1930 гг. участвовал как инженер-геодезист в экспедициях под руководством С. В. Обручева в бассейнах рек Индигирка и Колыма, в ходе которых был открыт один из последних крупных географических объектов на территории России — хребет Черского. Составил первую достоверную карту этой горной системы .

В первой половине 1930-х гг. заведовал геодезическим сектором Всесоюзного арктического института (ВАИ) в Ленинрграде. В течение двух летних сезонов 1932–1933 гг. группа сотрудников ВАИ во главе с С. В. Обручевым и К. А. Салищевым с борта с гидросамолёта «СССР-Н-4» произвела съёмка Чукотки и острова Врангеля, позволившую составить их первую достоверную карту масштаба 1:2 500 000 (в 1 см — 25 км) и геоморфологическое описание.

«С Константином Алексеевичем Салищевым, ныне знаменитым картографом, почётным членом многих зарубежных академий, я познакомился намного раньше. Было это в 1933 году, когда он, известный уже географ, возглавлял отдел картографии Арктического института. Мы, возвратившись с Земли Франца-Иосифа, пришли к нему — рассказать об увиденном, о своих поправках к картам этого архипелага. Нас доброжелательно встретил молодой человек с весёлыми глазами. Ещё в 1926 году вместе с С. В. Обручевым двадцатилетний юноша отправился в длинную и трудную экспедицию на северо-восток страны. Во время этого путешествия они обессмертили свое имя, открыв протяжённый на тысячи километров хребет Черского. Даже думать странно, что до их экспедиции этой громадины не было на картах. Сегодня имя К. А. Салищева известно всем картографам мира — так много он сделал для этой науки». — И. Д. Папанин. География — наука точная (в кн. «Лёд и пламень»)

Создание карт и атласов

Принимал участие в создании многолистной Государственной карты СССР масштаба 1:1 000 000 (в 1 см — 10 км). В 1936—1938 гг. заведовал картографическим отделом Института Большого советского атласа мира (БСАМ), был членом редколлегии и автором ряда карт. Руководил созданием Атласа истории географических открытий и исследований (1959), был членом редколлегий трехтомного Морского атласа (1950—1953), Атласа мира (1954), Физико-географического атласа мира (ФГАМ, 1964), трёхтомного Атласа океанов (1974—1980), инициировал и возглавлял работы по созданию комплексных региональных атласов (Иркутской, Кустанайской, Тюменской областей, Целинного, Алтайского края и др.), руководил составлением первых в мире серий карт для высшей школы и других крупных картографических произведений.

Научные разработки

К. А. Салищевым разработаны теоретические основы картографического метода исследования, заметно расширившего возможности использования карт для описания, анализа и изучения природных и социально-экономических явлений.

В 1938г. К. А. Салищев получил научную степень кандидата географических наук, а в 1940 г. — доктора технических наук.

Педагогическая деятельность

Педагогическую деятельность начал в 1931 г. на географическом факультете Ленинградского университета. В 1936 по 1947 гг. был профессором картографического факультета Московского института инженеров геодезии, аэрофотосъёмки и картографии (МИИГАиК), а с 1942 г. стал читать лекции по картографии также и в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова (МГУ). С 1947 г. постоянно работал на географическом факультете МГУ, где был сначала заведующим кафедрой истории географических наук (1949—1950), а затем заведующим кафедрой геодезии и картографии (с 1950).

По неоднократно переизданным и переведённым на несколько языков учебникам К. А. Салищева «Основы картоведения», «Картография», «Картоведение», «Составление и редактирование карт» обучались многие поколения студентов различных стран.

Научно-организационная и общественная работа

Вице-президент Географического общества СССР (с 1964), заместитель председателя Московского филиала Географического общества. Президент (1968—72) и вице-президент (1964—68 и 1972—76) Международной картографической ассоциации. Основатель и первый председатель комиссии национальных атласов Международного географического союза (1956—72).

Проректор МГУ по учебной работе (1947), проректор МГУ по естественным факультетам (1947—1954). Член КПСС с 1944 г. Секретарь партийного комитета МГУ (1956–1958), член райкома КПСС, секретарь и член бюро парторганизации географического факультета МГУ.

Признание заслуг

Награды и премии

• Три ордена Трудового Красного Знамени, орден Дружбы народов; медали.
• Заслуженный деятель науки РСФСР (1966).
• Лауреат Государственной премии СССР (1980, в соавторстве) — «За научный труд "Атлас океанов" (том 1 — "Тихий Океан" и том 2 "Атлантический и Индийский океаны") изданный в 1974 и 1977 годах».
• Две золотые медали имени Н. М. Пржевальского Географического общества СССР (1963, 1974).
• Лауреат высших университетских премий имени Д. Н. Анучина (1967) и имени М. В. Ломоносова (1989, посмертно; в соавторстве; за цикл работ «Дешифрирование многозональных аэрокосмических снимков»).
• Медаль Маннерфельта (высшая научная награда Международной картографической ассоциации, 1980).
• Медаль имени Германа Хаака Географического общества ГДР.

Почётные звания

Почётный член Географических обществ Сербии (1960), Колумбии (1961), Азербайджанской ССР (1964), Шотландии (1964), Польши (1968), США (1972), Италии (1974). Почётный член Международной картографической ассоциации. Почётный доктор естественных наук Берлинского университета им. Гумбольдта (1967). Почётный доктор географических наук Варшавского университета (1979).

Память

Ледник Салищева на хребте Черского (Северо-Восточная Сибирь) назван в честь К. А. Салищева. Наряду с ледниками Академика Обручева, Цареградского и Сумгина, это один из крупнейших ледников (протяжённость 5,1 км) хребта Черского, он расположен в Буордахском высокогорном массиве к северу от горы Победа — высшей точки хребта Черского.

Внешние изображения
	[www.moscow-tombs.ru/1988/salishchev_ka.htm Памятник на могиле К. А. Салищева (Кунцевское кладбище в Москве, уч. 10)]

Стипендия им. К. А. Салищева учреждена на географическом факультете МГУ в 2003 году .

Похоронен на Кунцевском кладбище в Москве.

Основные сочинения

• Новая география Колымско-Индигирского края. Новости картографии, 1931, вып.1.
• Остров Врангеля и его карты. Сб. «Arctica» № 1. Изд. Всесоюзн. Арктического института, 1933. С. 142—150.
• Река Индигирка и Индигирско-Колымский водораздел севернее хребта Черского. Арктика, 1934, № 2.
• Основы картоведения. Общая часть. М., 1939.
• Основы картоведения. Историческая часть. М., 1943.
• Составление и редактирование карт, ч. 1, М., 1947.
• Салищев К. А., Гедымин А. В. Картография: Учебник для гос. ун-тов и учебное пособие для пед. ин-тов / Отв. ред. А. М. Комков. — М.: Географгиз, 1955. — 408 с. — 10 000 экз.
• Основы картоведения, 3-е изд., т. 1—2, М., 1959—1962. (Том 2 — «История картографии и картографические источники» награждён 1963 г. золотой медалью имени Н. М. Пржевальского Географического общества СССР)
• Картография, 2-е изд., М., 1971.
• Картоведение. Учебник. М., 1976. (многократно переиздавался)
• Идеи и теоретические проблемы в картографии 80-х годов. М., 1982.

На иностранных языках

• Atlas nationaux. Histoire, analyse, voies de perfectionnement et d'unification, Moscow — Leningrad, 1960.
• Regional atlases. Tendencies of development. Subject matters of the maps on natural conditions and resources, Moscow — Leningrad, 1964.
• Einführung in die Kartographie, Bd. 1—2, Gotha — Lpz., 1967.

Литература

• Салищев, Константин Алексеевич // Краткая географическая энциклопедия: В 5 томах / Глав. ред. А. А. Григорьев. — М.: Советская энциклопедия, 1966. — Т. 5. — С. 512. — 544 с. — 76 000 экз.
• Салищев Константин Алексеевич: Библиографический указатель трудов. М., 1980.
• Краснопольский А. В. Отечественные географы (1917—1992): Биобиблиографический справочник (в 3-х тт.) / Под ред. проф. С. Б. Лаврова; РАН, Русское географическое общество. — СПб.: Б.и., 1993. — Т. 2 (Л—Х). — С. 283-284. — 456 с. — 1000 экз. (в пер.)
• Пути развития картографии. (Сборник, посвященный 70-летию профессора К.А. Салищева). — М., Изд-во МГУ 1975.
• К.А. Салищев и географическая картография (к 90-летию со дня рождения). — М., 1995.
• Университетская школа географической картографии: К 100-летию К.А. Салищева / Под ред. А.М. Берлянта; МГУ им. М.В. Ломоносова Географ. фак. Кафедра картографии и геоинформатики. — М.: Аспект Пресс, 2005. — 271 с.: ил. — ISBN 5-7567-0376-4.
• Булатов А. [www.old-rus-maps.ru/Antik-2012-06/001.html Странная история старинных карт России в советские годы] // Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования. 2012. № 6 (97) июнь. С. 38 - 52.
• Постников А.В., Широкова В.А., Снытко В.А., Собисевич А.В. [istina.msu.ru/media/publications/article/79b/c45/15065636/Salishev.pdf Профессор Константин Алексеевич Салищев как историк науки ]// Институт истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова. Годичная научная конференция, 2015 М.: ЛЕНАНД, 2015. С. 306-308.

Ссылки

• [www.geogr.msu.ru/about/rank/element.php?IBLOCK_ID=4&SECTION_ID=0&ELEMENT_ID=996 Географический факультет МГУ — Салищев Константин Алексеевич]

Отрывок, характеризующий Салищев, Константин Алексеевич

– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему: