Салтанов, Богдан

Богдан Салтанов

Богдан Салтанов (также упоминается как Иван Иевлев(ич) Салтанов; арм. Աստվածատուր Սալթանյան; ок. 1630, Новая Джульфа — 1703, Москва) — придворный художник царя Алексея Михайловича и его преемников, главный мастер Оружейной палаты (с 1686). Автор икон, иллюстраций к рукописям, парсун. По происхождению — армянин родом из Персии.

Из Персии в Россию

Его настоящее имя неизвестно, равно и как и подробности жизни до прибытия в Россию. Из сохранившихся документов известно, что в 1660 году в Москву ко двору Алексея Михайловича прибыл Захар Саградов — армянский купец из Новой Джульфы, посол персидского шаха Аббаса II. Среди преподнесённых им даров было медное блюдо с выгравированной сценой Тайной вечери, особо заинтересовавшее царя. Алексей Михайлович попросил купца привезти в Москву мастера, исполнившего эту работу; по всей вероятностью, блюдо было сделано в Западной Европе, но Саградов пообещал нанять если не самого мастера, то его ученика. Через шесть лет в Москву вместе с братом прибыл Богдан Салтанов, сразу же вступивший в число мастеров Оружейной палаты. Ему оказывались почести, как иноземному дворянину; в 1674 году Салтанов принял православие (в условиях Руси XVII века это было равнозначно принесению присяги царствующему дому) и был жалован уже и русским дворянством, что свидетельствует о его знатном происхождении.

Творчество

Поначалу Салтанов работал наравне с остальными художниками под руководством поляка Станислава Лопуцкого, после его отъезда в 1670-х годах стал вторым мастером после Ивана Безмина, а в 1686 году, когда тот попал в опалу, возглавил артель Оружейной палаты. Салтанов исполнял прежде всего заказы царского двора, а не церкви, хотя и начинал с создания икон «по тафтам» (с аппликацией из шёлка в изображении одежд); даже в его работах на религиозную тему видна манера «фряжского письма», размывание границ между светской живописью и иконописью. По мнению И. Э. Грабаря, Салтанов и его современники «являются „крайней левой“ в истории русской иконописи ушаковской эпохи — теми якобинцами, в искусстве которых исчезают последние следы и без того уже довольно призрачной традиции». Количество созданных Салтановым произведений точно не установлено; многие его работы приписываются другим его современникам (например, Ивану Безмину или Карпу Золотарёву).

Ссылки

• [web.archive.org/web/20110531152821/www.brusov.am/docs/Russian_Armenian_Communication-2.pdf И. А. Атаджанян. Из истории армянско-русских взаимоотношений с X по XVIII века.]
• [www.drevnyaya.ru/vyp/stat/s2_12_3.pdf Н. И. Комашко. Живописец Богдан Салтанов в контексте художественной жизни Москвы второй половины XVII века)] // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2003, № 2 (12), с. 44 — 54.
• [www.nesusvet.narod.ru/ico/books/grabar/grabar_6_2_02.htm И. Э. Грабарь. История русского искусства. Русская живопись]
• [www.rusarch.ru/buseva2.htm И. Л. Бусева-Давыдова. О концепциях стиля русского искусства XVII века в отечественном искусствознании]
• Салтанов, Богдан // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Богдан Салтанов: тематические медиафайлы на Викискладе

Отрывок, характеризующий Салтанов, Богдан

– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.