Салтыков, Алексей Александрович
| Алексей Салтыков | |
 | |
| Имя при рождении: |
Алексей Александрович |
|---|---|
| Профессия: | |
| Карьера: | |
| Награды: |
|
Алексей Александрович Салтыков (13 мая 1934 года — 8 апреля 1993 года) — советский кинорежиссёр и сценарист. Народный артист РСФСР (1980).
Биография
Родился в Москве. Отец работал инженером в Кремле, погиб в первый же год войны в Севастополе. Мать воспитывала Алексея и его сестру одна, крестила их накануне Битвы за Москву[1]. В 14 лет Алексей пошёл работать на завод. Освоил профессии электромонтёра и чертёжника, параллельно посещал вечернюю школу. В 1961 году окончил режиссёрский факультет ВГИКа (мастерская Сергея Герасимова[1]).
Снял около двадцати фильмов, из которых наиболее известны «Председатель» (лучший фильм года по опросу журнала «Советский экран»), «Бабье царство» (лидер проката; в год выхода его посмотрело 49,6 млн человек, что ставит его на 38-е место в рейтинге отечественных фильмов советского кинопроката[2]) и «Друг мой, Колька!» (снимал его совместно с Александром Миттой). По свидетельству Митты, прежде, чем сценарий фильма «Председатель» попал к Салтыкову, от него последовательно отказались пять ведущих режиссёров «Мосфильма»[1]. В дальнейшем Салтыков поставил ещё две картины по сценариям Юрия Нагибина: «Бабье царство» и «Директор».
Во время съёмок фильма «Директор», 5 ноября 1965 года, исполняя без каскадёра опасную сцену на грузовике, погиб актер Евгений Урбанский. Салтыков был отлучён от режиссуры и вернулся в профессию только в 1967 году[3].
К двум своим фильмам — «Экзамен на бессмертие» (1983) и «За всё заплачено» (1988) — он сам написал сценарии. Из предисловия к книге Николая Коняева «Генерал из трясины» следует, что в 1993 году Салтыков планировал снимать фильм о генерале Власове, предварительно собрав и изучив архивные документы по его делу. Совместно они написали сценарий к будущему фильму, но спустя неделю Салтыков внезапно умер, не успев приступить к съёмкам[4].
Скончался 8 апреля 1993 года, похоронен 14 апреля в Москве на Троекуровском кладбище[5].
Режиссёр
- 1959 — «Ребята с нашего двора»
- 1961 — «Друг мой, Колька!» (совместно с Александром Миттой)
- 1962 — «Бей, барабан!»
- 1964 — «Председатель»
- 1967 — «Бабье царство»
- 1969 — «Директор»
- 1971 — «И был вечер, и было утро...»
- 1972 — «Сибирячка»
- 1973 — «Возврата нет»
- 1975 — «Семья Ивановых»
- 1978 — «Емельян Пугачёв»
- 1982 — «Полынь — трава горькая»
- 1983 — «Экзамен на бессмертие»
- 1984 — «Господин Великий Новгород»
- 1986 — «Крик дельфина»
- 1988 — «За всё заплачено»
- 1992 — «Гроза над Русью»
Напишите отзыв о статье "Салтыков, Алексей Александрович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [tvkultura.ru/video/show/brand_id/20882/episode_id/985581/ Острова. Алексей Салтыков]. Россия-К (2014).
- ↑ Сергей Кудрявцев. [kinanet.livejournal.com/14172.html?nojs=1 Отечественные фильмы в советском кинопрокате]. Живой Журнал.
- ↑ [www.1tv.ru/documentary/fi4942/sn50 Иван Лихачёв и Евгений Урбанский: Судьба актёра и прототипа его героя в фильме «Директор»]
- ↑ Николай Коняев. [books.google.ru/books?id=7MLUArr_nqcC&pg=PT3&lpg=PP1&focus=viewport Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства. Предисловие]. Google Книги.
- ↑ [m-necropol.narod.ru/saltykov-alexey.html Могилы знаменитостей: Алексей Александрович Салтыков]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Салтыков, Алексей Александрович
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
