Сальско-Манычская гряда

См. также: Ергени

</tt> </tt> </tt>

Сальско-Манычская гряда
46°41′ с. ш. 42°45′ в. д.46.683° с. ш. 42.750° в. д. / 46.683; 42.750
Страна	Россия Россия
Регионы	Ростовская область, Калмыкия
Ширина	до 60 км
Длина	до 280 км
Высшая точка	221 м
Сальско-Манычская гряда
Сальско-Манычская гряда

Са́льско-Маны́чская гряда́ — возвышенность на юге Европейской части России, широтное продолжение Ергенинской возвышенности, является водоразделом Западного Маныча и Сала. Гряда начинается практически от долины Дона, продолжается, повышаясь в абсолютной высоте (наивысшая точка расположена на границе Ростовской области и Калмыкии, к востоку от села Богородское), вдоль долины Западного Маныча и смыкается с восточным склоном Ергеней в районе Элисты. Большая часть гряды расположена в пределах Ростовской области, оставшаяся часть — Республики Калмыкия.

Рельеф

Поверхность гряды сложена легкоразмываемыми суглинками мощностью до 50 метров, которые покрывают собой пестроцветные скифские глины. Под ними лежит исходная погребенная аккумулятивная поверхность, сложенная аллювиально-дельтовыми песками Ергень-реки ранне- и среднеплиоценового возраста (то есть отлагались пески где-то 5,2 — 2,4 миллиона лет назад). Поперечный профиль Сальско-Манычской гряды несимметричен. Склон северной стороны, обращённой к долине Сала, пологий, склон южной стороны, обращённой к долине Маныча — чрезвычайно крутой, с густой овражно-балочной сетью.

Формирование

В геологическом плане Сальско-Манычская гряда лежит на приподнятых структурах вала Карпинского, протянувшегося через Келецко-Сандомирский и Донецкий кряжи и Ергеням к Мангышлаку. Образование кряжа завершилось в среднем триасе, около 240 миллионов лет назад, завершив формирование фундамента Скифской плиты. С юрского периода (199—145 миллионов лет назад) кряж начал погружаться под воды морей, осадки которых покрывали его. По мере заполнения осадками прогибающихся участков и эрозии приподнятых частей к середине позднего мела (80-85 миллионов лет назад) вал, как и вся окружающая территория, превратилась в подводный пенеплен, выровненную равнину. Толщина слоя осадков над кряжем у Элисты достигает 1000—1500 метров.

Собственно Сальско-Манычская гряда начала формироваться в конце неогена (период окончился 1,8 миллиона лет назад, а сменил его четвертичный период), когда благодаря давлению со стороны Аравийской плиты, происходит поднятие Кавказской горной страны и одновременно близлежащих западных блоков кряжа Карпинского, вместе с мощной толщей мезозойских и кайнозойских осадков.

Отрывок, характеризующий Сальско-Манычская гряда

– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил: