Сальтхольм
| Сальтхольм дат. Saltholm | |
 | |
| 55°38′ с. ш. 12°46′ в. д. / 55.633° с. ш. 12.767° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.633&mlon=12.767&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 55°38′ с. ш. 12°46′ в. д. / 55.633° с. ш. 12.767° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.633&mlon=12.767&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Акватория | Эресунн |
| Страна |  Дания |
| Регион | Ховедстаден |
| Район | Торнбю |
| Площадь | 15,99 км² |
| Наивысшая точка | 5 м |
| Население (2009 год) | 5 чел. |
| Плотность населения | 0,313 чел./км² |
Сальтхольм (дат. Saltholm) (переводится как Соль-остров) — остров в проливе Эресунн, принадлежащий Дании. Находится к востоку от датского острова Амагер в муниципалитете Торнбю, и к западу от морской границы Дании и Швеции.
Содержание
География
Его длина составляет 7 километров, ширина – 3 километра, покрывая площадь в 15,99 км², что делает его 21-м островом Дании по площади. Остров является плоским и его наивысшая точка составляет около 5 метров, делая его уязвимым для наводнений при продолжительном восточном ветре, создающем регулярные большие волны в Балтийском море.[1]
Остров является относительно молодым по геологическим меркам, так как поднялся из моря около 4000 лет назад. Сальтхольм окружен большой зоной мелководья (глубинами 2 м и меньше), которая покрывает площадь примерно в 2800 га. Некоторое количество островков, заливов и каменных отложений остались на южной оконечности острова от последнего ледникового периода.[2]
По соседству с островом, южнее, находится искусственный остров Пеберхольм (Перец-остров), являющийся частью Эресуннского моста и названный по аналогии с Сальтхольмом.
Флора и фауна
В растительности Сальтхольма преобладают в основном травы, которые образуют луга. Почвы состоят из отложений мела. Есть также небольшое количество деревьев, расположенных в основном на севере и юго-западе острова [3] Флора на острове представлена в основном пустырником сердечным (Leonurus cardiaca), чёрной беленой (Hyoscyamus niger), ирисом голубым (Iris spuria) и песчанкой.[4]
Остров является крупнейшим датским пастбищем гусей, около 7000 которых посещают его в течение лета. Около 3500 молодых лебедей обитают летом на острове, а около 2000 остаются зимовать. 10 000-12 000 уток питаются и размножаются на Сальтхольме в течение осени и поздней зимы/весны. Сальтхольм является домом также и для крупнейшей в Европе колонии гаг, 15 000 которых живёт на острове весной и около 7000-8000 рождаются здесь каждый год.[5]
Сальтхольм является защищённым природным заповедником диких птиц, которые в большом количестве гнездятся на острове. Некоторые участки почв образуют солончаки, которые в данном районе защищены Рамсарской конвенцией.[6] Мидии, водоросли, улитки, ракообразные и рыбы в прибрежных водах острова являются важнейшей составляющей водных птиц. Из-за важности Сальтхольма как заповедника дикой природы, доступ на остров строго ограничен. Доступ на остров осуществляется через маленькую пристань в Barakkebro на северной оконечности Сальтхольма.[2]
История
Первое упоминание острова датируется 1230, когда король Вальдемар II передал Сальтхольм епископу Роскилле Нильсу Стигсену.[7] В течение веков остров использовался для добычи известняка, который использовался по большей части в неподалеку расположенном Копенгагене. В 1289 мэру Копенгагена были дарованы права на карьерную разработку Сальтхольма.[8] Добыча известняка продолжалась вплоть до 1935.[4] Остров также использовался в качестве пастбища для скота, принадлежащего людям с недалеко расположенного острова Амагер.[9] Коровы Сальтхольма были запечатлены в конце XIX-го века датским художником Теодором Филипсенем, который часто путешествовал на остров, чтобы рисовать скот и равнинный ландшафт.[10]
Сальтхольм использовался как карантинная зона в 1709-1711, когда Копенгаген страдал от вспышек бубонной чумы и холеры. Путешественники, желающие высадиться в городе должны были оставаться на карантин на 40 дней.[11]
В 1873 частная компания Saltholmlaug купила остров у государства и до сих пор владеет им.[3]
Местоположение острова имело определённое военное значение во время Второй мировой войны. В 1912 датское правительство построило на Сальтхольме «Зенитный Форт» на севере острова, установив несколько артиллерийских орудий калибром от 47 мм до 290 мм. Большинство орудий были установлены на барбетах и были защищены бронированными щитами, бетоном и земляными валами. Форт был все ещё действующим к началу Второй мировой войны. Несмотря на то, что пушки были уже устаревшими, они всё-равно создавали устрашающий вид для обычного человека.[12]
Салтхольм был местом, где погибла британская субмарина HMS E13, которая села на мель около острова 17 августа 1915 из-за неисправного компаса. Двумя днями позже два немецких эсминца атаковали подлодку, в то время как она все ещё не могла сдвинуться с места, а экипаж пытался снять её с мели. Пятнадцать подводников погибло, до того как датские торпедоносцы не спугнули атакующих. Нарушение нейтралитета возмутило правительство Дании, которые выразило дипломатический протест Германии, а погибшим были оказаны высшие почести датского флота при захоронении.[13] Выжившие члены экипажа были задержаны в Дании до окончания войны в ноябре 1918, а подбитая субмарина была уничтожена.[14][15] Командир 'E13, лейтенант Джеффри Лейтон сделал головокружительную карьеру в Королевском флоте и командовал Британским Восточным Флотом в ходе Второй мировой войны.[16]
Остров долгое время предполагался местом для нового международного аэропорта и основы для связи между Данией и Швецией. Расположенный неподалеку Копенгагенский Аэропорт в Каструпе был одним из самых загруженных аэропортов Скандинавии, но он очень страдал от острой нехватки места и близости к застроенным районам. В 1965 Арктический совет принял общее решение о строительстве аэропорта на Сальтхольме для замены аэропорта в Каструпе и о строительстве моста-тоннеля через остров для соединения Копенгагена и Мальмё.[17] Предложение активно поддерживалось Scandinavian Airlines System, основным пользователем Копенгагенского аэропорта. План предполагал строительство двух линий железной дороги, которые должны были перевозить до 20 миллионов пассажиров в год к 1990. 9 километровый мост должен был соединить остров с Мальмё, а 5 километровый тоннель – с Каструпом на датской стороне. Проект был оценён в £250 миллионов в 1967 (£3.1 млрд. / € 3.4 млрд в ценах 2009).[18]
План был одобрен датским правительством в 1969 с запланированным окончание в 1985.[19] Тем не менее, проект неоднократно откладывался, из-за многих факторов, среди которых Нефтяной кризис 1973 года и его экономические последствия, сокращение воздушных путешествий и участники кампании против проекта, обращавшие внимание на влияние на хрупкую окружающую среду Эресунна и окружающих островов. План был отменён в 1979 и вместо этого были сделаны инвестиции в развитие Копенгагенского аэропорта.[20] Когда дорога через Эресунн всё же была проложена, что произошло в 1990-х, она проходила на 1 км южнее Сальтхольма по искусственному острову Пеберхольм, чтобы не повредить природу Сальтхольма и шельфа вокруг него.
Напишите отзыв о статье "Сальтхольм"
Примечания
- ↑ Aage Aagesen, Niels Nielsen, Kongelige Danske geografiske selskab, Atlas over Danmark, p. 117. H. Hagerup, 1992
- ↑ 1 2 [www.oresundsvand.dk/English/html/saltholm.html Saltholm]. The Sound Water Cooperation. Øresundsvandsamarbejdet. Проверено 14 января 2009. [www.webcitation.org/67A3nBxrU Архивировано из первоисточника 24 апреля 2012].
- ↑ 1 2 [www.dof.dk/sider/index.php?Itemid=411&id=344&option=com_content&task=view København / Copenhagen]. Dansk Ornitologisk Forening. Проверено 14 января 2009. [www.webcitation.org/67A3nzhK0 Архивировано из первоисточника 24 апреля 2012].
- ↑ 1 2 "Saltholm". Aschehoug's Leksikon. Aschehoug (Egmont), 2008
- ↑ [www.skovognatur.dk/Udgivelser/Reservatfoldere/salt.htm Saltholm] (Danish)(недоступная ссылка — история). Skov- og Naturstyrelsen (29 мая 2008). Проверено 14 января 2009. [web.archive.org/20051111210134/www.skovognatur.dk/Udgivelser/Reservatfoldere/salt.htm Архивировано из первоисточника 11 ноября 2005].
- ↑ D. Eisma, Dredging in Coastal Waters, p. 42. Taylor & Francis, 2005. ISBN 0415391113
- ↑ Franz Blatt, C A Christensen, K Friis Johansen. Danmarks Riges Breve, p. 109. Reitzel, 1979. ISBN 8774210084
- ↑ Lars Berggren, Nils Hybel, Annette Landen. Cogs, Cargoes and Commerce: Maritime Bulk Trade in Northern Europe, 1150-1400, p. 35. Pontifical Institute of Mediaeval Studies, 2002. ISBN 0888448155
- ↑ "Amager", in The Penny Cyclopædia of the Society for the Diffusion of Useful Knowledge, p. 410. Society for the Diffusion of Useful Knowledge. C. Knight, 1833
- ↑ Torsten Gunnarsson (trans. Nancy Adler), Nordic Landscape Painting in the Nineteenth Century, p. 193. Yale University Press, 1998. ISBN 0300070411
- ↑ Frandsen, Karl-Erik. Kampen mod pesten. Karantænestationen på Saltholm 1709-11. Frydenlund, Copenhagen, 2004. ISBN 8778871808
- ↑ J. E. Kaufmann, Robert M. Jurga. Fortress Europe: European Fortifications of World War II. Da Capo Press, Incorporated, 2002. ISBN 030681174X
- ↑ [query.nytimes.com/mem/archive-free/pdf?_r=1&res=9503E2D71539E333A25754C2A96E9C946496D6CF Topics of the Times], New York Times (27 августа 1915). Проверено 14 января 2009.
- ↑ Robert Gardiner, Randal Gray, Przemysław Budzbon. Conway's All the World's Fighting Ships, 1906-1921, p. 88. Conway, 1985. ISBN 0851772455
- ↑ Antony Preston, The Royal Navy Submarine Service: A Centennial History, p. 49 Conway Maritime Press, 2001. 0851778917
- ↑ Sir Geoffrey Layton, The Times (7 сентября 1964), стр. 15.
- ↑ Frantz Wilhelm Wendt, Cooperation in the Nordic Countries: Achievements and Obstacles, p. 204. Almqvist & Wiksell International, 1981. ISBN 9122004653
- ↑ Reed, Arthur. SAS gives support to plan for island airport, The Times (15 июля 1968), стр. 5. Проверено 14 января 2009.
- ↑ Denmark votes for new airport, New York Times (27 апреля 1969), стр. 5. Проверено 14 января 2009.
- ↑ Jim Berry, Stanley McGreal, European Cities, Planning Systems and Property Markets, p. 166. Taylor & Francis, 1995. ISBN 0419189408
Отрывок, характеризующий Сальтхольм
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.
В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
