Салют-5
| Салют-5 | |
| Общие сведения | |
|---|---|
| Страна | СССР |
| Полётные данные корабля | |
| Название корабля | Салют |
| Ракета-носитель | Протон |
| Стартовая площадка |  Байконур
|
| Запуск | 22 июня 1976 |
| Посадка | 8 августа 1977 |
| Длительность полёта | 411 дней |
| Апогей | 260 км[1] |
| Перигей | 219 км[2] |
| Наклонение | 51,6° |
| Период обращения | 89.0 мин |
| Масса | 19,000 кг |
| Полётные данные экипажа | |
| Предыдущая | Следующая |
|---|---|
| Салют-4 | Салют-6 |
</td></tr>
ОКС «Салют-5» (ОПС-3 или № 103, изделие 11Ф71) по программе военных орбитальных пилотируемых станций СССР «Алмаз» массой 19 т. была выведена на орбиту ракетой-носителем «Протон» 22 июня 1976 года.
Осуществлено две стыковки с пилотируемыми космическими кораблями «Союз-21» и «Союз-24».
Стыковка с КК «Союз-23» не состоялась из-за отказа системы сближения «Игла».
26 февраля 1977 года на Землю вернулась капсула спуска информации (КСИ, изделие 11Ф76).
8 августа 1977 года станция «Салют-5» была сведена с орбиты и прекратила существование в плотных слоях атмосферы, пробыв на орбите 411 суток.
Экспедиции
«Союз-21»
«Союз-21» доставил первый экипаж на станцию 7 июля 1976 года (полковник Борис Волынов и подполковник Виталий Жолобов). Стыковка была проведена вручную. На 42-е сутки полёта возникла нештатная ситуация, после чего космонавты стали испытывать недомогание. Полёт был прерван из-за ухудшения здоровья Виталия Жолобова. 24 августа 1976 космический корабль вернулся на Землю. 48 суток космонавты находились на станции. Программа полёта выполнена не полностью.
«Союз-24»
«Союз-24» доставил второй экипаж на станцию 8 февраля 1977 года (полковник Виктор Горбатко и подполковник Юрий Глазков).
Космонавты произвели частичную замену атмосферы орбитальной станции, так как на Земле возникло предположение, что в атмосферу станции выделились токсичные вещества из внутренней обшивки, которые, вероятно, могли неблагоприятно воздействовать на здоровье космонавтов предыдущей экспедиции (Волынов и Жолобов). Горбатко и Глазков открыли клапаны и выпустили часть воздуха за борт, в космическое пространство. Затем подняли давление, выпустив сжатый воздух из баллонов, привезённых с собой.
Перед возвращением на Землю космонавты загрузили в капсулу спуска информации (автономный спускаемый аппарат), находившуюся на борту «Салюта-5», фотоплёнку и материалы других экспериментов и поместили капсулу в шлюзовую камеру станции. В дальнейшем по командам Центра управления полётом капсула была вытолкнута из шлюзовой камеры станции в открытый космос, ракетные двигатели, работающие на сжатом азоте её ориентировали нужным образом, для торможения включился твердотопливный ракетный двигатель. Капсула перешла на баллистическую траекторию спуска через плотные слои атмосферы и приземлилась на парашюте на территории СССР.
За 16 суток пребывания на борту станции программа полёта была выполнена полностью. 25 февраля 1977 года «Союз-24» вернулся на Землю.
Устройство станции
«Салют-5», как и «Салют-2» и «Салют-3» — орбитальные станции военного назначения (КБ Челомея), разрабатывались по программе «Алмаз» для фототелевизионного наблюдения за поверхностью Земли. В советских средствах массовой информации описания устройства этих станций никогда не было. Если необходимо было проиллюстрировать работу советских космонавтов на «Салют-3» или «Салют-5» — художник изображал ОС «Салют-1» или «Салют-4».
Станция «Салют-5» была рассчитана на полёт двух космонавтов.
Основой орбитальной станции «Салют-5» является рабочий отсек (РО), представляющий собой цилиндр малого диаметра (диаметр 2,9 м, длина 3,5 м), соединённый конусной проставкой с цилиндром большого диаметра (диаметр 4,15 м, длина 2,7 м). Торцевые поверхности рабочего отсека образованы сферическими оболочками. Внутри корпуса по периметру установлена рамная конструкция, на которой закреплены агрегаты и узлы. Внутренним сечением рама образует квадрат, свободное пространство которого являлось обитаемой зоной для экипажа. Изнутри рама закрыта съёмными панелями, для удобства окрашенными в разные цвета (условный «пол», «потолок» и «стены»). В цилиндре малого диаметра размещаются центральный пост управления станцией, зона отдыха, места для хранения и принятия пищи, спальные места. В цилиндре большого диаметра размещаются научное оборудование, спортивные тренажёры, предназначенные для коррекции отрицательного влияния невесомости на организм космонавтов, в отдельном изолированном отсеке — космический туалет.
Снаружи корпус станции покрыт экранно-вакуумной изоляцией, препятствующей перегреву на освещённой Солнцем части орбиты и охлаждению в тени Земли. Также экранно-вакуумная изоляция защищает станцию от микрометеоритов. Под «нижней стороной» цилиндрической части малого диаметра бытового отсека находятся радиаторы системы терморегуляции, излучающие излишнее тепло в космическое пространство.
Газовый состав атмосферы на борту станции «Салют-3» по составу близок к Земному, поддерживались нормальное давление и температура.
Углекислый газ, образовывавшийся при дыхании космонавтов, поглощался в регенеративных патронах, при происходящей химической реакции в атмосферу станции выделялся кислород.
К заднему концу цилиндра большого диаметра рабочего отсека прикреплён по периметру агрегатный отсек (АО), в котором размещалась объединённая двигательная установка, которая работала на двухкомпонентном высококипящем ракетном топливе и топливные баки. Корректирующая двигательная установка (КДУ) и двигатели системы ориентации работали на общем топливе (тетраоксид диазота + несимметричный диметилгидразин), благодаря чему полёт станции не мог быть прерван из-за того, что закончилось однокомпонентное топливо для двигателей системы ориентации.
По центру заднего конца цилиндра большого диаметра рабочего отсека находился переходной отсек (ПО), отделённый люком с герметичной крышкой. На заднем конце переходного отсека — пассивный стыковочный узел, снабжённый люком с герметичной крышкой для перехода в транспортный космический корабль «Союз». На боковой поверхности переходного отсека — люк для проникновение внутрь станции при строительных работах на Земле, а также теоретически люк мог служить для выхода космонавтов в открытый космос, однако на станциях «Салют-3» и «Салют-5» такая работа не планировалась, отсутствовали скафандры. Снаружи переходного отсека были установлены две поворотные солнечные батареи («крылья»).
См. также
- «Салют-2» — первая станция по программе военных орбитальных пилотируемых станций СССР «Алмаз».
- «Салют-3» — вторая станция по программе военных орбитальных пилотируемых станций СССР «Алмаз».
Напишите отзыв о статье "Салют-5"
Примечания
- ↑ Редактор Валентин Глушко. Космонавтика: Энциклопедия. — Москва: «Советская энциклопедия», 1985. — С. 340-344. — 526 с. — 75 000 экз.
- ↑ Редактор Валентин Глушко. Космонавтика: Энциклопедия. — Москва: «Советская энциклопедия», 1985. — С. 340-344. — 526 с. — 75 000 экз.
| Орбитальные станции СССР и России «Салют» |
| |
| Предыдущая станция: Салют-4 |
Следующая станция: Салют-6 | |
| Салют-1 (ДОС-1) | - (ДОС-2)² | Салют-2 (ОПС-1, Алмаз)¹ | Космос-557 (ДОС-3)¹ | Салют-3 (ОПС-2, Алмаз) | Салют-4 (ДОС-4) | Салют-5 (ОПС-3, Алмаз) | Салют-6 (ДОС-5-1) | Салют-7 (ДОС-5-2) | Мир (ДОС-6) | Мир-2 (ДОС-7)² ¹ Не использовались для пребывания человека в космосе ² Не выводились на орбиту | ||
Отрывок, характеризующий Салют-5
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
