Самбрано, Мария
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.
В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
| Мария Самбрано | |
| María Zambrano | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Велес-Малага, провинция Малага |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: | |
| Награды и премии: |
Премия Сервантеса (1988) |
Мари́я Самбра́но Аларко́н (исп. María Zambrano Alarcón; 22 апреля 1904, Велес-Малага, провинция Малага — 6 февраля 1991, Мадрид) — испанская писательница, католический философ-эссеист.
Содержание
Биография
Дочь Бласа Самбрано, известного либерального педагога и потомка педагогов, друга Антонио Мачадо, Мигеля де Унамуно, Пио Барохи. Слушала лекции Ксавьера Субири и Хосе Ортеги-и-Гассета в Мадридском университете, в 1931-1936 годах — профессор на кафедре метафизики того же университета, готовила диссертацию о Спинозе. Вращалась в кругах влиятельных журналов Revista de Occidente, «Крус и райя», была дружна с Луисом Сернудой, Мигелем Эрнандесом, Камило Хосе Селой. В 1936 году с мужем, историком Альфонсо Родригесом Альдаве, назначенным секретарем посольства в Чили, переехала в Латинскую Америку. Выпустила в Сантьяго антологию произведений расстрелянного Гарсиа Лорки (1936). Посетила Кубу, где подружилась с Хосе Лесамой Лимой, Вирхилио Пиньерой, выступила с лекцией о Хосе Ортега-и-Гассете. В 1937 году вернулась в Испанию, муж отправился на фронт защищать Республику. После победы франкистов 28 января 1939 года Мария Самбрано пересекла границу с Францией, и начались её многолетние скитания в изгнании. Жила, работала, преподавала в Париже, Нью-Йорке, Мехико, Гаване, Сан-Хуане. В 1946—1949 годах проживала в Париже, в 1949—1953 годах — снова в Гаване, затем до 1964 года — в Риме, с 1980 года — в Женеве. В 1984 году вернулась в Испанию, жила в Мадриде.
Творческие связи и признание
Много лет дружила и переписывалась с Октавио Пасом, Хосе Лесамой Лимой, Хосе Бергамином, Луисом Сернудой, Хорхе Гильеном, Габриэлем Марселем, Альбером Камю, Рене Шаром и другими.
В 1981 году Самбрано была награждена Премией принца Астурийского в области гуманитарных наук, в 1982 году получила степень почётного доктора Университета Малаги. Ей были присуждены почётные звания Любимой дочери Малаги и Любимой дочери Андалусии. В 1987 году в Велес-Малага был создан Фонд Марии Самбрано, который издает журнал «Антигона» и готовит полное собрание сочинений Марии Самбрано в 5 томах. В 2007 году имя Марии Самбрано было присвоено железнодорожному вокзалу Малаги.
В 1988 году Самбрано была вручена высшая испанская литературная Премия Мигеля Сервантеса.
Философская мысль
Мысль Самбрано движется по двум взаимосвязанным направлениям: одно — это судьба Испании (а тем самым — судьба европейского либерализма и демократической республики, удел и миссия изгнанников), второе — философская антропология целостной, жертвенной личности с опорой на роль и возможности поэзии, в частности — поэзии испанских мистиков (Сан-Хуан де ла Крус). Её публичные выступления, статьи, книги по обеим этим темам стали значимым фактором сплочения и творческого подъёма испанских интеллектуалов в период эмиграции.
Произведения
- Los intelectuales en el drama de España/ Интеллектуалы и драма Испании (1937).
- Filosofía y poesía/ Философия и поэзия (1939).
- Unamuno (1940, опубл.2003).
- La confesión, género literario y método/ Исповедь: литературный жанр и метод (1943)
- El pensamiento vivo de Séneca/ Живая мысль Сенеки (1944, антология и вступительная статья).
- La agonía de Europa/ Агония Европы (1945)
- Hacia un saber sobre el alma/ К познанию души (1950)
- Delirio y destino/ Бред и судьба (1952, опубл. 1989, автобиографические очерки о крушении Испанской Республики).
- El hombre y lo divino/ Человек и божественное (1953).
- Persona y democracia/ Личность и демократия (1958).
- La España de Galdós/ Испания Гальдоса (1960).
- España, sueño y verdad/ Испания: сон и явь (1965).
- El Sueño creador/ Сон-созидатель (1965).
- La tumba de Antígona/ Могила Антигоны (1967, философская драма).
- Claros del bosque/ Лесные прогалины (1977, эссе о свете и тени).
- Dos fragmentos sobre el amor/ Два отрывка о любви (1982).
- De la aurora/ О заре (1986).
- Senderos/ Тропы (1986).
- El reposo de la luz/ Успокоение света (1986).
- Para una historia de la piedad/ К истории сострадания (1989).
- Algunos lugares de la pintura (1989).
- Los Bienaventurados/ Счастливцы (1990)
- La Cuba secreta y otros ensayos/ Потаенная Куба и другие эссе (опубл. 1996)
- Unamuno/ Унамуно (опубл. 2003)
Сводные издания
- Obras reunidas. Madrid: Aguilar, 1971
- María Zambrano en Orígenes. México: Ediciones del Equilibrista, 1987
- La razón en la sombra. Antología del pensamiento de María Zambrano/ Jesús Moreno Sanz, ed. Madrid: Siruela, 1993 (переизд. 2004).
- Filosofía y educación: manuscritos/ Ángel Casado y Juana Sánchez-Gey, eds. Málaga: Editorial Ágora, 2007
- María Zambrano: pensamiento y exilio/ Antolín Sánchez Cuervo, Agustín Sánchez Andrés y Gerardo Sánchez Díaz, eds. Madrid: Biblioteca Nueva, 2010
- Esencia y hermosura: antología/ José-Miguel Ullán, ed. Barcelona: Galaxia Gutenberg; Círculo de Lectores, 2010
Переписка
- Cartas de la Pièce. Correspondencia con Agustín Andreu. Valencia: Pre-Textos, 2002
- Cartas desde una soledad: epistolario, María Zambrano — José Lezama Lima, María Lusia Bautista — José Ángel Valente/ Pepita Jiménez Carreras, ed. Madrid: Editorial Verbum, 2008
Публикации на русском языке
- Между зрением и слухом/ Вступление и перевод Б.Дубина// Иностранная литература, 2011, № 12, с.216-220
- [magazines.russ.ru/inostran/2014/2/6i.html Письмо об изгнании]
Напишите отзыв о статье "Самбрано, Мария"
Литература
- Gómez Blesa M., Santiago Bolaños M.F. María Zambrano: el canto del laberinto. Segovia: Gráficas Ceyde, 1992.
- Galindo Cabedo A. Imagen y realidad en el pensamiento de María Zambrano. Madrid: Universidad Autónoma, 1994.
- Ortega y Muñoz J.F. Introducción al pensamiento de María Zambrano. México: Fondo de Cultura Económica, 1994.
- Ferrucci С. Le ragioni dell’altro. Arte e filosofia in M. Zambrano Bari: Dedalo, 1995.
- Cacciari M. L’Europe de María Zambrano// Po&sie, Paris, 1995, n°71, p. 120—124 ([www.lyber-eclat.net/lyber/cacciari/zambrano.html]).
- Revilla C. Claves de la razón poética. María Zambrano: un pensamiento en el orden del tiempo. Madrid: Editorial Trotta, 1998.
- Homenaje a María Zambrano/ James Valender, ed. Ciudad de México: El Colegio de México, 1998.
- Actas del II Congreso Internacional sobre la vida y obra de María Zambrano. Vélez-Málaga: Fundación María Zambrano, 1998.
- María Zambrano: Premio Miguel de Cervantes. Madrid: Ministerio de Cultura, 1988.
- Bundgaard A. Más allá de la filosofía. Sobre el pensamiento filosófico-místico de María Zambrano. Madrid: Ediciones Trotta, 2000
- María Zambrano. 1904—1991. Málaga, 2000 (каталог выставки)
- Latini M. La filosofia come cammino di vita in María Zambrano (2003)// [mondodomani.org/dialegesthai/ml01.htm]
- Ortega y Muñoz J.F. María Zambrano: raíces de la cultura española. Madrid: Fundación Fernando Rielo, 2004
- Il pensiero di María Zambrano/ Silvestri L., ed. Udine: Forum Edizioni, 2005
- Rivara G. La tiniebla de la razón. La filosofía de María Zambrano. México: Editorial Ítaca, 2006
- Lizaola J. Lo sagrado en el pensamiento de María Zambrano. México: Ediciones Coyoacán, 2008
- Labajo Valdés J. Sin contar la música: Ruinas, sueños y encuentros en la Europa de María Zambrano. Madrid: Endymión Ediciones, 2011
См. также
Ссылки
- [dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/262618 Большой энциклопедический словарь]
- [cvc.cervantes.es/actcult/zambrano Страница в Виртуальном центре Сервантеса] (исп.)
- [www.fundacionmariazambrano.org Сайт Фонда Марии Самбрано] (исп.)
- [www.ensayistas.org/filosofos/spain/zambrano] (исп.)
Отрывок, характеризующий Самбрано, Мария
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.
В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
