Самедов, Агададаш Абдулгасым оглы

Агададаш Самедов
азерб. Ağadadaş Səmədov
Дата рождения	1924(1924)
Место рождения	село Вилван, Ленкоранский район, Азербайджанская ССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1942 - 1945
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война Битва за Кавказ Сталинградская битва Львовско-Сандомирская операция Висло-Одерская операция Берлинская наступательная операция
Награды и премии

Агададаш Абдулгасым оглы Самедов (азерб. Ağadadaş Abdulqasım oğlu Səmədov; 1924) — сержант РККА. Прошёл Великую Отечественную войну от Моздока до Берлина. Во время войны был ранен пять раз. Награждён орденами Славы 2-й и 3-й степеней, медалью «За отвагу», орденом Отечественной войны 1-й степени. Удостоен персональной стипендии Президента Азербайджанской Республики.

Биография

Родился в 1924 году в селе Вилван Ленкоранского района Азербайджанской ССР. В 1942 году окончил техникум субтропического растениеводства в Ленкоране, и в том же году его забрали на фронт. Воевал в составе 105-го полка 77-й дивизии. Сражался на Моздокском и Краснодарском направлениях. С начала 1944 года в составе 388-го стрелкового полка 172-й стрелковой дивизии сражался на 1-м Украинском фронте, участвовал в боях на территории Польши и Германии. В ходе Львовско-Сандомирской наступательной операции в бою за село Рожнюв, будучи наводчиком станкового пулемета, младший сержант Агададаш Самедов уничтожил 10 вражеских огневых точек и 13 немецких солдат и офицеров. В это же время был награждён медалью «За отвагу». Позже он был повышен в должности до командира стрелкового отделения 2-го стрелкового батальона 388-го стрелкового полка.

14 января 1945 года в бою за овладение опорным пунктом немецкой обороны в селе Боркув, в 15 км юго-восточнее Кельце, командир стрелкового отделения младший сержант Агададаш Самедов, будучи ранен, не покинул строй, и после перевязки продолжил продвижение вперед. Агададаш Самедов был награждён орденом Славы 3-й степени, был повышен в звании и должности до сержанта, командира стрелкового взвода. 19 апреля 1945 года в бою у населенного пункта Грабенберг на плацдарме на реке Шпрее между городами Котбус и Шпремберг, сержант Самедов показал образцы мужества и отваги. Первым поднялся в атаку, воодушевляя бойцов взвода своим примером, ворвавшись на вражеские позиции уничтожил со своим взводом до 15 гитлеровцев. В этот день Агададаш Самедов лично забросал гранатами вражеский ДЗОТ, уничтожив шесть немецких автоматчиков, засевших там. Кроме того, Самедов уничтожил из фаустпатрона немецкий бронетранспортер. За личную смелость и отвагу в бою сержант Агададаш Самедов бы награждён орденом Славы 2-й степени.

После войны Агададаш Самедов демобилизовался из рядов РККА и вернулся в родной Азербайджан. Окончил Сельскохозяйственный техникум в Лянкяранском районе, получил специальность агронома. Затем в родном селе Вильван, который именовался тогда совхозом «Коммунизм», он работал сначала инженером-агрономом, потом бригадиром, а уже затем, и до выхода на пенсию, был заместителем директора совхоза по качеству выпускаемой сельскохозяйственной продукции. С 1980 года — пенсионер республиканского значения. В 1985 году в связи с 40-летним юбилеем Победы награждался также орденом Отечественной войны 1-й степени. Отец 13 детей, дед 44 внуков, прадед 36 правнуков.

Тем не менее, ордена Славы 3-й и 2-й степеней ждали своего хозяина ещё более полувека. Только в июле 2008 года, по время визита президента РФ Дмитрия Медведева в Баку, в присутствии президента Азербайджана Ильхама Алиева, других высших должностных лиц и представителей общественности двух государств, ветеран Великой Отечественной войны Агададаш Абдулгасым оглы Самедов смог получить эти награды из рук главы России.

Этих высоких наград он был удостоен ещё в 1945 году, но тяжёлое ранение помешало получить ему эти награды в срок, как принято было говорить ещё в советские годы. Эти награды очень долго искали своего героя. Но время не властно над правдой истории, и подвиги ветеранов, подвиги участников Великой Отечественной войны всё равно остаются в сердцах всех благодарных потомков. Мы храним соответствующие документы, и, читая наградные листы пулемётчика А.Самедова, невозможно оставаться равнодушным. За краткими официальными справками тех лет, за этими пожелтевшими страницами — и глубина подвига, и истинная самоотверженность этого мужественного человека.

— Дмитрий Медведев

Президент Азербайджана Ильхам Алиев, в свою очередь, несколькими днями позже, подарил ветерану Самедову автомобиль «Ока». Спустя год, по личному приглашению Медведева, принял участие на торжествах в Москве по случаю Дня Победы. 9 мая 2010 года Агададаш Самедов в составе группы из четырёх азербайджанских ветеранов Великой Отечественной войны участвовал в Параде Победы на Красной площади.

См. также

Азербайджан в Великой Отечественной войне

Ссылки

• [yoldash.net/2013/02/23/%D1%81%D0%B5%D1%80%D0%B6%D0%B0%D0%BD%D1%82-%D1%80%D0%BA%D0%BA%D0%B0-%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%B4%D0%B0%D0%B4%D0%B0%D1%88-%D0%B0%D0%B1%D0%B4%D1%83%D0%BB%D0%B3%D0%B0%D1%81%D1%8B%D0%BC-%D0%BE%D0%B3%D0%BB/ Сержант РККА Агададаш Адулгасым оглы Самедов]

Отрывок, характеризующий Самедов, Агададаш Абдулгасым оглы

– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.