Самир ар-Рифаи (старший)
Самир ар-Рифаи (араб. سمير الرفاعي; 1901, Цфат, Северная Палестина — 12 октября 1965, Амман) — шестикратный премьер-министр Иордании.
Учился в американском университете в Ливане. В 1924 году возглавил бюро премьер-министра. В 1933 году стал секретарём премьер-министра.
Эмир Абдалла ибн Хусейн назначил его в 1941 году сначала министром внутренних дел, потом премьер-министром. С 15 октября 1944 по 19 мая 1945 года был премьер-министром и министром иностранных дел Трансиордании.
Такую же должность занял в Иорданском Хашимитском Королевстве с 4 февраля 1947 по 28 декабря 1947, 4 декабря 1950 по 25 июля 1951, 8 января 1956 по 22 мая 1956, 18 мая 1958 по 6 мая 1959 и 27 марта 1963 по 21 апреля 1963 года.
Он отец бывшего премьера Саид ар-Рифаи и дед премьер-министра Самир ар-Рифаи (младший).
Напишите отзыв о статье "Самир ар-Рифаи (старший)"
Ссылки
- [www.munzinger.de/search/portrait/Samir+el+Rifai/0/8745.html]
|
Это заготовка статьи о главе правительства. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Самир ар-Рифаи (старший)
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
