Самойлович, Александр Николаевич

Александр Николаевич Самойлович
Место рождения:	Нижний Новгород
Место смерти:	Москва
Страна:	Российская империя Российская империя→СССР СССР
Научная сфера:	филология, тюркология, фольклористика
Место работы:	Петербургский университет
Альма-матер:	Петербургский университет
Научный руководитель:	П. М. Мелиоранский, В. В. Радлов
Известен как:	тюрколог, исследователь языков Центральной Азии, организатор науки в республиках СССР

Алекса́ндр Никола́евич Самойло́вич (17 (29) декабря 1880, Нижний Новгород — 13 февраля 1938) — советский востоковед, академик АН СССР (1929), один из крупнейших российских тюркологов первой половины XX в. Один из авторов первого издания «Энциклопедии ислама».

В 1920 году — преподаватель восточного отделения Академии Генерального Штаба РККА. Позднее — ректор ЦИЖВЯ (1922—1925), академик-секретарь Отделения гуманитарных наук АН СССР (1929—1933), директор Института востоковедения АН СССР (1934—1937). 27 октября 1937 арестован по сфабрикованному обвинению в шпионаже в пользу Японии и создании «террористической организации». В обвинительном заключении по делу Самойловича фигурирует также обвинение в распространении идей пантюркизма. 13 февраля 1938 года расстрелян сотрудниками НКВД. Реабилитирован 25 августа 1956. Из АН исключен Общим собранием 29 апреля 1938, восстановлен 14 декабря 1956 (решение Президиума АН, № 7) — 5 марта 1957 (постановление Общего собрания, № 9).

Семья и образование

Родился в Нижнем Новгороде в семье директора Нижегородской губернской гимназии Николая Яковлевича Самойловича, происходившего из украинского духовенства, и Евгении Александровны, дочери военного врача Александра Штейгмана, по матери происходящей из рода Скоробогатых. Приходится племянником Владимиру Штейгману (1865—1933), военному врачу и руководителю медико-этнографо-статистической экспедиции на Север Сахалина (1908). У Александра были брат Николай, сёстры Наталия, Евгения, Анна, Лидия.

Окончил Нижегородский дворянский институт, факультет восточных языков Санкт-Петербургского университета по арабско-персидско-турецко-татарскому разряду.

Научная деятельность

Проводил полевые исследования языка, фольклора, быта тюркоязычных народов Крыма, Поволжья, Северного Кавказа, Закавказья, Средней Азии, Казахстана, Алтая. Участвовал в создании письменностей для языков народов СССР. Основные труды по языку, литературе, фольклору и этнографии тюрков, по общим вопросам тюркологии, генетической классификации тюркских языков и др. Научная деятельность Самойловича была прервана арестом.

Библиография

• Книга рассказов о битвах текинцев // ЗВОРАО. 1906. Т. 16, вып. 4. С. 0201-0211;
• По поводу издания Н. П. Остроумова «Светоч ислама» // Там же. 1908. Т. 18, вып. 4. С. 0210;
• Материалы по среднеазиатско-турецкой литературе. 1;
• Кр. опись среднеаз. рукописного собрания А. Самойловича // Там же. 1909. Т. 19, вып. 1. С. 01-030;
• «Вот — вагонный пассажир»: Песенка-сатира ташкентских сартов // Там же. 1910. Т. 19, вып. 4. С. 0159-0163;
• Шейбани-намэ. Персидский «уникум» библиотеки хивинского хана // Там же. С. 064-0176;
• Хивинская сатира на казак-киргизов // Там же. 1911. Т. 20, вып. 1. С. 052—055;
• Среднеазиатско-турецкие надписи на глиняном кувшине из Сарайчика // Там же. 1912. Т. 21, вып. 1. С. 038—046;
• Бахчисарайский певец, поэт, летописец и метеоролог, Хабибулла-Керем. Симферополь, 1913;
• Абду-с-Саттар-казы. Книга рассказов о битвах текинцев. СПб., 1914;
• Материалы по среднеазиатско-турецкой литературе. 2: Третье дополнение к указателю песен Махтумкули. 3: Стихи Доулет-Мамеда моллы, отца Махтумкули // ЗВОРАО. 1914. Т. 22, вып. 1/2. С. 127—154;
• Запретные слова в языке казак-киргизской замужней женщины: (Посвящается памяти В. И. Ламанского) // ЖС. 1915. Вып. 1/2. С. 161—168;
• Турецкий народец хотоны. 2: Хотонские записи Потанина // ЗВОРАО. 1916. Т. 23, вып. 3/4. С. 278—290;
• Руководство для практического изучения османско-турецкого языка. Ч. 2, вып. 1. Пг., 1917;
• Собрание стихотворений императора Бабура. Ч. 1: Текст. Пг., 1917;
• Литература турецких народов // ЛВ. 1920. Вып. 1. С. 34-49;
• Некоторые дополнения к классификации турецких языков. Пг., 1922;
• В. В. Радлов как турколог // НВ. 1922. № 2. С. 707—712;
• Турецкие и монгольские элементы в населении Афганистана // Афганистан. М., 1924. С. 98-107;
• Первый Всеазербайджанский съезд краеведения // Краеведение. 1924. № 4. С. 442—444;
• Краткая учебная грамматика современного османско-турецкого языка. Л., 1925;
• Кавказ и турецкий мир // ИООИАз. 1926. № 2. С. 3-31;
• Современное состояние и ближайшие задачи изучения турецких языков // Всесоюзный Тюркологический съезд, 1926. С. 131—139 (см. также с. 151—152 и 178—179);
• К вопросу о двенадцатилетнем животном цикле у тюркских народов // Восточные записки. Л., 1927. Т. 1. С. 147—162;
• Туркестанский устав-рисоля цеха артистов // МЭ. 1927. Т. 3, вып. 2. С. 53-56;
• Очерки по истории туркменской литературы // Туркмения. Т. 1. Л., 1929. С. 123—167;
• Иранский героический эпос в литературах тюркских народов Средней Азии // Фердовси. (934—1934). Л., 1934. С. 161—174;
• Второй лингвистический конгресс в Турции и советско-турецкие научные отношения // ВАН СССР. 1935. № 1. С. 451—462;
• Туркология и новое учение о языке // Марр, 1935. С. 113—120;
• Стамбульские впечатления 1936 г. // Звезда. 1936. № 12. С. 161—168;
• Богатый и бедный в тюркских языках // ИАН СССР. ООН. 1936. № 4. С. 21-66;
• Памяти великого тюрколога академика В. В. Радлова // РН. 1937. № 2. С. 79-81;
• О среднеазиатско-турецком литературном языке и его отношении к другим турецким языкам // ВЯ. 1997. № 2. С. 165—168;
• Избранные труды о Крыме. Симферополь, 2000.
• «Название дней недели у турецких народов»
• «К вопросу о наследниках хазар и их культуры»

Литература

• Бартольд В. В., Ольденбург С. Ф., Крачковский И. Ю. Записка об учёных трудах А. Н. Самойловича // ИРАН. 1924. Сер. 6. 1924. № 12. С. 553—555;
• Бартольд В. В. Записка об учёных трудах проф. А. Н. Самойловича // Записки об учёных трудах действительных членов Академии наук по ОГН, избранных 12 янв. и 13 февр. 1929 г. Л., 1930. С. 116—119;
• Ашнин Ф. Д. Александр Николаевич Самойлович (1880—1938) // НАА. 1963. № 2. С. 243—264;
• Ашнин Ф. Д. Александр Николаевич Самойлович (1880—1938) // ТС-1974. М., 1978. С. 8-27;
• Благова Г. Из истории тюркской текстологии: А. Н. Самойлович — исследователь «Бабур-наме». М., 1993;
• Благова Г. Ф. А. Н. Самойлович — исследователь «Бабур-наме» // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1994. Т. 53, № 1. С. 72-84;
• Благова Г. Ф. Академик А. Н. Самойлович и изучение литературного наследия Захир эд-Дина Мухаммеда Бабура // Восток. 1997. № 6. С. 120—128;
• История отечественного востоковедения. С. 105, 106, 114, 190, 262, 267, 385; РС, 2000. С. 362.
• Александр Николаевич Самойлович: Научная переписка. Биография / Составитель, автор статей и биографии Г. Ф. Благова. — М.: Восточная литература, 2008. — 602 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-02-036387-8. (в пер.)

Ссылки

• Самойлович Александр Николаевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52056.ln-ru Профиль Александра Николаевича Самойловича] на официальном сайте РАН
• [orientalstudies.ru/rus/index.php?option=com_personalities&Itemid=74&person=547 Статья] на сайте ИВР РАН
• [bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/570.html Статья] на сайте «Биографика СПбГУ»
• [memory.pvost.org/pages/samojlovich.html Статья] в биобиблиографическом словаре «Люди и судьбы»
• [www.samoilovichi.narod.ru/samo-xix/sam_an.html Биография] на сайте однофамильцев Самойловичей
• [isaran.ru/?q=ru/fund&guid=DA80E5B1-A1DF-DCB6-C846-30E5BFAF002D&ida=2 Историческая справка] на сайте Архива РАН
• Ашнин Ф. Д., Алпатов В. М. [www.ihst.ru/projects/sohist/papers/vostok/1996/5/153-162.pdf Архивные документы о гибели акад. А. Н. Самойловича]

Отрывок, характеризующий Самойлович, Александр Николаевич

Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.