Самолёты (мультфильм)
Поделись знанием:
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
| Самолёты | |
| Planes | |
 | |
| Тип мультфильма | |
|---|---|
| Жанр | |
| Приквелы |
«Тачки 2» |
| Сиквелы | |
| Режиссёр |
Клэй Холл[1] |
| Продюсеры |
Трейси Балтазор-Флинн[2] |
| Авторы сценария |
Джеффри М. Ховард |
| Роли озвучивали | |
| Композитор | |
| Аниматоры |
Райан Л. Карлсон |
| Студия | |
| Страна | |
| Дистрибьютор | |
| Длительность | |
| Премьера | |
| Бюджет | |
| Сборы | |
| IMDb | |
«Самолёты» (англ. Planes) — полнометражный компьютерный мультфильм, продюсированный DisneyToon Studios и выпущенный Walt Disney Pictures[3]. Мировая премьера мультфильма — 9 августа 2013 года, а в России — 29 августа.
Содержание
Сюжет
Действия происходят во вселенной мультфильма «Тачки». Дасти Полейполе — скромный трудяга-самолёт, работающий сельскохозяйственным распылителем на заштатном провинциальном аэродроме «Кривые лопасти». Однако это не мешает ему мечтать о том, чтобы однажды принять участие в кругосветных гонках самых быстрых самолётов. Только вот незадача — Дасти панически боится большой высоты. Поэтому, когда волею случая он всё же попадает в число участников отборочного тура воздушных соревнований, ему приходится искать помощи у ветерана военно-морской авиации — отставного истребителя Шкипера. С помощью мудрого наставника Дасти сможет преодолеть свои слабости и бросить вызов надменному чемпиону Рипслингеру, а весь мир будет с замиранием сердца следить за гонкой в небесах!
Персонажи
- Дасти Полейполе (№7) — небольшой самолёт, который подает большие надежды в буквальном смысле этого слова. Кукурузник по профессии, он мечтает об участии в мировом авиаралли. Но на пути к его мечте есть некоторые преграды — его мотор не создан для таких масштабных соревнований, а сам Дасти панически боится высоты. Но с помощью друзей мечта Дасти может осуществится и он примет участие в самом большом приключении за всю свою жизнь.В первой части по приказу Чуха называл себя Джет Реактивище.С первого взгляда влюбился в Ишани (хотя и видел её раньше на экранах). Air Tractor AT-400.
- Шкипер Райли — член эскадрильи "Летучие монтировки". В своё время Шкипер был настоящим героем. Однако инцидент во время выполнения боевого задания привел к тому, что его сняли с фронта и оставили под домашним арестом до конца жизни. После этого Шкипер вёл спокойную и размеренную жизнь, пока не встретил амбициозного Дасти. С момента их встречи и завязалась крепкая дружба. Именно Шкипер стал учить Дасти, как летать быстрее и выше и ничего не бояться. Но вскоре, когда Дасти узнает правду о нем, рассказывает, что произошло в тот день. Серый F4U.
- Чух — бензовоз, отличный парень. Он много работает, потому что является совладельцем кафе вместе с Дотти. У Чуха большое сердце, и он очень предан своему другу Дасти, поэтому и поддерживает его во всех его начинаниях. Если Чух не в силах самостоятельно помочь своему другу, он всегда найдет того, кто всё сделает.
- Дотти — автопогрузчик, владелица кафе "Лётные литры". Она лучший механик в округе и друг Дасти, поэтому она надеется, что все его мечты обязательно превратятся в реальность. Хотя и понимает, что быть одержимым мечтой опасно. Что бы не происходило, она всегда готова помочь Дасти в трудную минуту.
- Браво и Эхо — гордость эскадрильи "Летучие монтировки". У них просто выдающиеся способности к военному делу, они также просто обожают гонки. Они хорошие друзья Дасти и всегда готовы его поддержать. McDonnell Douglas F/A-18 Hornet.
- Эль Чупакабра (№5) — очаровательный Эль Чу — легенда в Мексике (просто спросите его об этом). Он привлекателен во всём — от голоса до большого двигателя. Любимая фраза: "Дыши в мой пыльный хвост!" Красно-зелёный Gee Bee Model R Super Sportster.
- Таня (№22) — россиянка. Она постоянно подвергается ухаживаниям со стороны Эль Чупакабры, но настолько сосредоточена на победе в гонках, что не может ответить ему взаимностью. В оригинальной версии — канадка по имени Рошель. Является объектом интернационального перекрашивания. Модель Bay Super V, но форма окон напоминает Eclipse ECJ.
- Рипслингер (№13) — у него за плечами огромное количество побед и миллионы поклонников. Рипслингер — надежда небесного спорта и он прекрасно это знает. Но не смотря на прекрасное финансирование и самое современное оборудование, чемпион предпочитает нечестные методы игры. Особенно, когда дело доходит до провинциального самолёта, который претендует на его титул. Дасти не принадлежит к миру Рипслингера, но одно только его присутствие заставляет закипать топливо в баке у чемпиона. Custom Curtiss P-40 или North American P-51 Mustang.
- Нед и Зед — напыщенные гонщики, входят в команду Рипслингера, а также являются большими мастерами саботажа. На самом деле у них нет таланта или особых способностей, которые бы помогли им стать первыми, но они прекрасно справляются со всевозможными пакостями, чтобы помочь своему боссу и этим отхватить кусочек его славы для себя. Называют Рипслингера боссом.Zivko Edge 540.
- Бульдог (№11) — участвует в гонках дольше, чем какой-либо другой участник. Он самый старый и мудрый из всех гонщиков. Бульдог помнит еще времена до GPS, когда гонщики доверяли своим гироскопам и осуществляли навигацию по звёздам. Если дело доходит до гонок, то Бульдог всегда говорит: «Отличных полётов и спортивного мастерства». Хоть с каждым годом Бульдог и становится все старше и старше, но на гонках он доказывает, что ещё не утратил своего мастерства. Сначала, как и все, относился к Дасти отрицательно, но после того, как Дасти спас его, подружился с ним. Реальный аналог - D.H.88 Comet
- Ишани (№6) — действующая чемпионка Азии. Родом она из Индии, поэтому красива, но безжалостна в небе. Она знаменита на весь мир своим талантом и высокой конкурентоспособностью. Благодаря этим качествам, у неё более миллиарда поклонников, среди которых Дасти, который обратился к ней за помощью. Экзотическая и таинственная Ишани всегда полна сюрпризов и всегда претендует только на главный приз. Полюбила Дасти не как поклонника, а как героя. Вероятно,AASI Jetcruzer 500
- Роупер — машина, отвечает за соблюдение правил во время гонки и у него прекрасное чувство юмора. Он никогда не упускает возможность быть в центре событий и всегда имеет своё мнение на любой счёт. Роупер всегда остается принципиальным в вопросах гонки и самих гонщиков.
- Колин Регби — приветливый дирижабль. Он начал свою карьеру, когда стал комментировать гонки по радио. Теперь же его талант оценили в более высоких кругах, и он получил возможность вести еженедельное шоу на спортивном канале. Нет возможности точно определить модель.
- Франц/Флигенгаузен — летающий автомобиль из Германии светло-зелёного цвета. Стал первым болельщиком Дасти. Страдает раздвоением личности. Франц — наземный автомобиль, Флигенгаузен — самолёт. Aerocar.
- Брент Мустангбургер — машина, также как и в мультфильме "Тачки 2" ведущий новостей и комментатор гонок.
- Артуро — самолёт синего цвета из Италии.
- Фонзарелли — жёлтый самолёт, участник отборочного тура. Был дисквалифицирован за применение допинга.
- Тракторы — так же, как и в мультфильме "Тачки" играют роль коров. Во второй части в отношении них используется термин "непарноколёсные", что является отсылкой к непарнокопытным.
- Файерберд — самолёт из Дании под номером 8. Красного цвета.
- Ян Ковальски — зеленый самолёт из Польши. Крылья у него в цветах флага Польши.
- Солнечное крыло — желтый самолёт из Китая.
- Литтел кинг — зеленый самолёт из Ирландии.
- Антонио — черный самолёт из Испании. Номер 3. Крылья красно-желтые.
- Андор — белый самолёт из США.Крылья синие.
- Робин ван дер Берд — желто-красный самолёт из Нидерландов с номером 55.
- Мигель — зелено-серебристый самолёт из Бразилии.
- Цубаса — синий самолёт из Японии с номером 23.
- Вичи — самолёт из Турции под номером 1.
- Пистон и Поршень — 2 самолёта из С.Ш.А..
- Йеллоу Бёрд — желтый самолёт под номером 17 из США.
- Коля Иванов — самолёт из России под номером 19.
- Джои Данди — самолёт из Австралии под номером 9.
- Викинг — самолёт из Швеции с надписью NORDIC желтого цвета.
Роли озвучивали
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Дейн Кук | Дасти Полейполе |
| Стейси Кич | Шкипер Райли |
| Брэд Гаррет | Чух |
| Тери Хэтчер | Дотти |
| Джулия Луис-Дрейфус | Рошель |
| Приянка Чопра | Ишани |
| Джон Клиз | Бульдог |
| Седрик «Развлекатель» | Леталбокэм |
| Карлос Алазраки | Эль Чупакабра |
| Энтони Эдвардс | Эхо |
| Вэл Килмер | Браво |
- Русский дубляж
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Константин Крюков | Дасти Полейполе |
| Юрий Лазарев | Шкипер Райли |
| Алексей Макрецкий | Чух |
| Юлия Рудина | Дотти |
| Нонна Гришаева | Таня |
| Александр Ноткин | Рипслингер |
| Равшана Куркова | Ишани |
| Валерий Никитенко | Бульдог |
| Андрей Пирог | Леталбокэм |
| Алексей Чумаков | Эль Чупакабра |
| Родион Приходько | Эхо |
| Алексей Черных | Браво, Нед |
| Денис Ясик | Зед |
| Григорий Перель | Роупер |
| Михаил Хрусталёв | Колин Регби |
| Сергей Щипицын | Франц |
| Максим Сергеев | Флигенгаузен |
| Александр Балакирев | Брент Мустангбургер |
| Антон Эльдаров | Сверчок |
В эпизодах
- Артём Веселов
- Александр Волков
- Валентина Долгина
- Лидия Мельникова
- Александр Разбаш
- Ольга Вечерик
- Валерий Смекалов
Вокальные партии
- Игорь Балакирев
- Артемий Мучник
- Вахтанг Гелашвили
Фильм дублирован на студии «Невафильм» по заказу «Disney Character Voices International» в 2013 году[7].
- Студия сведения: Shepperton International
- Режиссёр дубляжа: Гелена Пирогова
- Автор перевода и синхронного текста: Михаил Черепнин
- Автор текста песен: Сергей Пасов
- Звукорежиссёр: Полина Волынкина
- Музыкальные руководители: Алексей Барашкин, Анна Петухова
- Менеджер проекта: Екатерина Синенко
- Творческие консультанты: Юлия Баранчук, Сергей Пасов
Интересные факты
- В этом мультфильме объектом "интернационального перекрашивания" (перекрашивание одного и того же персонажа в зависимости от страны показа мультфильма) стала Рошель. Если в оригинальной версии её обшивка раскрашена в розоватые оттенки, а также присутствует рисунок кленового листа, что говорит о её канадской принадлежности, то в русской версии она раскрашена в цвета российского флага и вдобавок её зовут Таней.
- Номер Рипслингера 13, что называется "чёртова дюжина".
- Почти все самолёты, которые присутствуют в мультфильме, существуют на самом деле. См. выше.
- Когда самолёты готовятся к взлёту, фанаты Эль Чу спрашивают его, почему он такой тяжёлый. Он говорит что он тяжёл из-за мотора, хотя у самолёта-праобраза его модели двигатель намного легче.
- Членов эскадрильи "Летучие Монтировки" Браво и Эхо озвучили Вэл Килмер и Энтони Эдвардс, которые исполнили роли в фильме Лучший Стрелок. Примечательно так же и то, что цвета шлемов Эхо и Браво идентичны раскраске шлемов героев Килмера и Эдвардса в вышеупомянутом фильме.
- Главные герои мультфильмов "Самолёты" и "Тачки" - Дасти и Молния Маккуин попадают в похожую ситуацию - оба рискуют попасть под поезд. К тому же, они оба являются новичками в спорте, пользуются большой популярностью у фанатов, у обоих есть презирающий сильный противник, оба помогают пожилому сопернику при угрозе аварии. И тренировкой героев занимаются персонажи в отставке.
- В фильме можно увидеть планшет iPad, но Зед называет его flyPad. Так же присутствует сайт Youtube, который называется flewtube.
- Авианосец, присутствующий в мультфильме, называется "Крыльенхауэр" (в оригинале "Flysenhower"), служит отсылкой к реально существующему авианосцу ВМС США "Дуайт Эйзенхауэр".
- В моменте, когда Шкипер рассказывает, почему у него лишь один боевой вылет, можно увидеть, что корабли, на которые они напали, схожи с самым большим в мире линкором "Ямато".
См. также
- Аэротачки (мультфильм)
- Самолёты: Огонь и вода
Напишите отзыв о статье "Самолёты (мультфильм)"
Примечания
- ↑ DeMott, Rick. [www.awn.com/news/voice-acting/jon-cryer-leads-voice-cast-disneytoons-planes Jon Cryer Leads Voice Cast For DisneyToon's Planes] (23 августа 2011 года). Проверено 5 ноября 2011.
- ↑ [www.stitchkingdom.com/disney-planes-3d-60079/ Disney's 'Planes' Will Take Off in Theaters in 3D]. Stitch Kingdom (16 января 2013). Проверено 14 июня 2013. [www.webcitation.org/6JK3MzfN0 Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
- ↑ 1 2 Goldberg, Matt. [collider.com/planes-direct-to-dvd-cars-spin-off/76676/ Disney Officially Announces PLANES, a Direct-to-DVD Spin-Off of Pixar’s CARS] (17 февраля 2011). Проверено 1 марта 2013.
- ↑ [movies.yahoo.com/movie/planes/ Planes (2013)]. Yahoo! Movies. Yahoo!. Проверено 20 августа 2013. [www.webcitation.org/6JK3Or9fX Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
- ↑ [www.bbfc.co.uk/releases/planes-8 PLANES (U)]. British Board of Film Classification (16 июля 2013). Проверено 16 июля 2013. [www.webcitation.org/6JK3Q5Psp Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
- ↑ 1 2 [boxofficemojo.com/movies/?id=planes.htm Planes (2013)]. Box Office Mojo. Проверено 8 августа 2013. [www.webcitation.org/6JK3RHt8d Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
- ↑ Данные о русском дубляже, представленные на DVD после показа мультфильма.
Ссылки
- [www.youtube.com/watch?v=e940U94DJ7U Трейлер] на сайте YouTube
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Самолёты (мультфильм)
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
