Самосдельское городище

Городище
Самосдельское городище
Вид на центральную часть Самосдельского городища с воздуха
Страна	Россия
Область	Астраханская
Первое упоминание	VIII-IX вв. н. э.
Статус	Археологический памятник
Состояние	исследуется раскопками, памятник археологии регионального значения

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 3000316000

Самосдельское городище

Самосдельское городище — остатки средневекового городского поселения. Расположены в дельте Волги, в 43 км ниже Астрахани, на правом берегу реки Старая Волга, или Бирюль, в 1 км к западу от села Самосделка Камызякского района Астраханской области. В культурных слоях Самосдельского городища содержатся остатки сразу трёх городов, последовательно сменявших друг друга, — хазарского (IX—X веков), предмонгольского времени (XI—XII веков) и золотоордынского (XIII—XIV веков).

Самосдельское городище стало известно как предположительное место расположения последней столицы Хазарского каганата — города Итиль (Атиль, Атель). Средние слои (датирующиеся XI—XII веками) соотносятся с существовавшим в дельте Волги торговым городом Саксин (Саджсин), который известен по описаниям арабского купца и путешественника Абу Хамида ал-Гарнати. Верхние слои, по одной из версий, соотносятся с городом Суммеркентом, упоминаемым Гильомом де Рубруком, который проезжал через дельту Волги в 1254 году, по другой — с продолжавшим существовать в XIII—XIV веках городом Саксином.

История исследования

Развалины средневекового города у села Самосделка исследовались Астраханским губернским статкомитетом ещё в 1898 году по указанию астраханского губернатора, однако результаты исследований неизвестны.

Самосдельское городище золотоордынского времени упоминается в книге В. Л. Егорова.

В 1989 году школьным учителем села Самосделка Александром Пуховым была собрана на территории городища значительная коллекция керамического материала и передана в Госдирекцию охраны историко-культурного наследия Астраханской области. Керамика относилась к периоду IX—X веков, и это обстоятельство позволило возбудить интерес к данному памятнику и сделать предположение о наличии на нём слоёв хазарского времени. В 1990 году были начаты рекогносцировочные исследования экспедицией Госдирекции под руководством С. А. Котенькова. В 1990—1995 гг. была собрана большая коллекция подъёмного материала, проведена шурфовка и в общих чертах определены границы городища, начаты ограниченные раскопки (раскоп № 1), зачищены имевшиеся обнажения и определена мощность культурного слоя. Кроме того, был снят топографический план городища. В исследованиях участвовали астраханские археологи В. А. Никонов, Д. В. Васильев, Д. В. Кутуков, С. А. Пантелеев и др.

Планомерные исследования Самосдельского городища начались в 2000 году, когда Российским Еврейским конгрессом в рамках «Хазарского проекта» (координаторы проекта — д. и. н. В. Я. Петрухин и к. и. н. И. А. Аржанцева) была организована археологическая экспедиция. Руководителями экспедиции являются Э. Д. Зиливинская (Институт этнологии и антропологии РАН) и Д. В. Васильев (Астраханский государственный университет). В 2000—2005 гг. в рамках совместного проекта, а в 2006 году — самостоятельно на городище проводила исследования Т. Ю. Гречкина (ГНПУ «Наследие» Министерства культуры Астраханской области).

Огромную роль в изучении памятника сыграли естественно-научные исследования, и в первую очередь остеологические. Работы Л. В. Яворской (Волгоградский государственный университет) позволили установить, что раскопки ведутся именно в элитной части городища, а также выявить слои, соответствующие монгольскому нашествию, времени существования города Саксин и хазарскому периоду. Исследования А. В. Матвеева позволяют на материалах городища изучать динамику ихтиофауны и рыболовства в дельте Волги. Монетный материал с территории городища был определён Е. Ю. Гончаровым (Институт Востоковедения РАН), его исследования позволили пролить свет на торговые связи центрального региона Хазарии и города Саксин с Закавказьем и Северным Ираном. В ходе археологических исследований производилось также почвоведческое и геофизическое изучение городища. На настоящий момент исследования на городище являются совместным проектом Института этнологии и антропологии РАН им. Н. Н. Миклухо-Маклая и Астраханского государственного университета. Активное участие в исследованиях на городище принимают студенты АГУ.

Раскопки ведутся в островной части городища — на самой высокой её точке. В 2000—2009 гг. велись работы на раскопе № 1 — в центральной части городища, с 2006 исследуется раскоп № 2 — на южном склоне центральной возвышенности, в 2010 году был заложен раскоп № 3 — на северо-западном склоне центральной возвышенности.

В 2005 г. была сделана аэрофотосъёмка городища, которая показала, что в центре его предположительно находится крепость треугольной формы, со стенами, сложенными из обожжённого кирпича. Размеры возвышенности, сформированной развалинами крепости, — 350 х 350×120 м. Внутри этого треугольника сосредоточено наибольшее количество обломков кирпича и керамики. Толщина культурного слоя достигает здесь 3 м, в то время как в остальных частях городища она значительно меньше.

В слоях XII—XIV веков обнаружено большое количество сооружений из обожжённого кирпича вторичного использования. В XIII—XIV веках дома были преимущественно однокомнатными, к XI—XII векам относятся большие многокомнатные здания, выстроенные из сырца и обломков обожжённого кирпича вторичного использования. Первоначальные кирпичные постройки пока не обнаружены. Исследователями предполагается, что строительным материалом для поздних построек служили кирпичи из какой-то крупной постройки хазарского времени (VIII—IX веков) — дворца или крепости.

В нижних слоях памятника обнаружены остатки юртообразных жилищ. Юртообразные жилища на Самосдельском городище заглублены в землю, стены их выстроены из жердей и плетня, обмазанного глиной. Другой тип ранних жилищ — это лёгкие каркасные постройки квадратной или прямоугольной формы. Каркас обычно сделан из деревянных столбов и жердей, вкопанных в землю, пространство между ними заполнено камышом, а сверху стены обмазаны глиной (так называемые турлучные постройки).

Общая характеристика памятника

Общие сведения

Главная часть городища находится на острове, вытянутом вдоль старого пересохшего русла Волги, который со всех сторон окружён высохшими протоками. В настоящее время эта местность располагается на правом берегу Старой Волги. Предполагаемой восточной границей городища является современное русло реки, северной и северо-западной — старое пересохшее русло Волги — ерик Воложка. На «мысу» между старым и новым руслами находится невысокая всхолмленная возвышенность, образованная напластованиями культурного слоя городища. Длина возвышенности, вытянутой вдоль старого русла Волги с северо-востока на юго-запад, — около 1 км, ширина — около 300—500 м.

В 1,5 км ниже по течению современного русла реки имеются значительные выходы культурного слоя, где река на повороте подмывает береговой обрыв, в районе бывшей паромной переправы. Таким образом, правобережная половина городища состояла, как минимум, из двух частей — северной правобережной (главной, расположенной на островке) и южной правобережной (низинной).

Наличие культурных напластований IX—XIV веков было выявлено и на левом берегу Старой Волги, на территории села Самосделка, а именно — на бэровском бугре, где расположены современные мусульманское и христианское кладбища, поэтому эту территорию можно считать левобережной частью городища, причём эта часть городища наиболее молодая, относящаяся, преимущественно, к эпохе Золотой Орды. Общая площадь памятника, известная на данный момент, составляет около 2 км², что для эпохи средневековья является весьма значительной величиной.

Город в VIII—X вв.

Анализ археологического материала и данные радиоуглеродных анализов свидетельствуют о том, что Самосдельское городище возникает в хазарское время. В связи с этим возник вопрос о возможности соотнесения этого памятника с остатками столицы Хазарского каганата — города Итиля.

Впервые идея о возможном нахождении Итиля, а впоследствии Саксина на Самосдельском городище была высказана С. А. Плетнёвой. Эта же мысль была озвучена д. и. н. В. Я. Петрухиным в телевизионной передаче Александра Гордона 6 февраля 2002 г. В статье 2006 г. этот же исследователь писал, что Самосдельское городище датируется хазарским временем, VIII—X веками, и вероятнее всего является остатками Итиля, а впоследствии Саксина.

В 2008 г. РИА Новости, а вслед за ним ещё ряд изданий написали о «сенсационном открытии Итиля в дельте Волги». После этого Д. В. Васильев и Э. Д. Зиливинская выступили на II Археологическом съезде в Суздале с докладом, в котором впервые выдвинули гипотезу о возможности позиционирования Самосдельского городища в качестве древней столицы Хазарского каганата.

Соотнесение нижних слоёв Самосдельского городища с Итилем, по мнению авторов исследований, имеет следующие основания:

1. Планиграфия. Расположение городища в дельте Волги на острове, окружённом со всех сторон протоками и разделённом ериками на несколько частей. Это соответствует описаниям Итиля, составленным арабскими историками и хазарским царём Иосифом.
2. Крепость. Вероятность наличия на городище крепости, построенной из обожжённого кирпича, поднимает статус города и связывает его с царской властью, поскольку кирпичное строительство в каганате являлось царской монополией.
3. Жилища. В нижних слоях городища обнаружены юртообразные жилища, которые являются неотъемлемым атрибутом любого известного на данный момент укреплённого поселения хазарского времени.
4. Керамика. Керамический комплекс из нижних слоёв Самосдельского городища датируется хазарским временем.
5. Радиоуглеродные даты. Нижние слои Самосдельского городища датируются VIII—IX веками.

Вопрос о соотнесении нижних слоёв Самосдельского городища с последней столицей Хазарского каганата продолжает дискутироваться.

В период, предшествовавший переселению огузов на Волгу (IX — первая половина X века), видимо, основу населения городища составляли булгары. Остатки юртообразных жилищ традиционно связываются исследователями с оседающими на землю булгарами С ними же соотносится большое количество лепной керамики «общетюркских» типов без пышной огузской орнаментации.

Город в XI—XII вв.

Масса интересных находок на Самосдельском городище связана с огузами — предками многих современных тюркоязычных народов (туркмен, турок и др.), которые составили основу населения дельты Волги после разгрома Хазарского каганата. Материальная и духовная культура огузов, которых русские летописи именуют «торками», была до сих пор известна в южнорусских степях только по захоронениям, и лишь на Самосдельском городище удалось впервые обнаружить культурные слои поселения, генетически связанного с археологическими культурами Центральной Азии — нижнего и среднего течения Сырдарьи и Семиречья.

Керамика из слоёв XI—XII веков связана своим происхождением со степными комплексами Центрального Казахстана и Приаралья (городища Асанас, Кескен-куюк-кала). Прослеживаются связи керамического комплекса городища с материалами низовий Амударьи (Ток-кала) и средневековыми курганными могильниками Устюрта.

В связи с этим было выдвинуто предположение о возможности выделения в составе населения городища огузского компонента. Существует мнение, что именно огузы составляли гарнизон города-крепости Саркел, защищавшей западные рубежи Хазарского каганата. Из письма хазарского царя Иосифа Хасдаю ибн Шапруту известно о том, что его охраняет гвардия из хорезмийцев-мусульман. Возможно, что «ал-арсийа» — гвардейцы хазарского царя — являлись огузами — выходцами из Северного Хорезма. Это предположение объясняет пути проникновения огузов в дельту Волги в X веке.

На фоне хорошо выделяющегося компонента импортной керамики — хорезмийской, закавказской, ширванской — абсолютное большинство гончарной посуды из слоёв X—XII вв. составляет посуда булгарского производства, сделанная булгарскими мастерами непосредственно на месте. Столь значительные масштабы керамического производства позволяют говорить о тесных связях Самосдельского городища с Волжской Булгарией в XI—XII веках.

Город, разросшийся и ставший более благоустроенным к XI веку, как это видно из результатов раскопок, предположительно соотносится с торговым городом Саксином, о котором упоминает средневековый путешественник, купец и писатель Абу Хамида ал-Гарнати, называя его городом гузов. Он сообщает, что в городе Саксин (Саджсин) «существует сорок племён гузов, каждое из которых обладает собственным эмиром. У них большие жилища; в каждом жилище громадная палатка, вмещающая сотню человек и укрытая войлоком». Тот же ал-Гарнати упоминает среди населения города ещё и булгар, сувар, хазар (вероятно, остатки населения, сохранившегося со времён Хазарского каганата). Причём каждое из этих племён имело свою соборную мечеть и свой квартал. Кроме того, путешественник упоминает о «тысячах» купцов из Магриба и из других стран, которых он видел в Саксине, что говорит о значительных торговых связях Саксина и об их интенсивности. По материалам раскопок на городище видно, что именно огузский и булгарский компоненты составляли основу населения Самосдельского городища XI—XIII веков, что делает ещё более вероятной локализацию Саксина именно на месте Самосдельского городища. Город являлся центром транзитной торговли, что демонстрируется широкой географией находок из культурных слоёв XI—XIII веков.

Находки с Самосдельского городища подтверждают мнение С. П. Толстова о комплексном земледельческо-скотоводческо-рыболовецком хозяйстве полуоседлых огузов. Булгары Самосдельского городища, видимо, выполняли роль поставщиков ремесленных товаров и организаторов торговли. Даже если город, как пишет ал-Гарнати, находился под политическим господством огузов, то значение булгарской материальной культуры было весьма велико.

Город в XIII—XIV вв.

В золотоордынское время площадь поселения на территории городища значительно сокращается.

В слоях XIII—XIV веков прослежены остатки сооружений домонгольского периода, разрушенных в результате внезапного монгольского нашествия. Отчётливо прослеживается слой пожарища, в котором погибли крупные городские постройки и городская инфраструктура. Наблюдаются упадок традиционной уличной планировки, обживание руин возвратившимся после катастрофы местным населением. С начала XIV века, видимо, начинается некоторый экономический подъём — с ним связаны разрушение и перепланировка руин крупных усадебных зданий домонгольского времени и строительство на их месте относительно простых жилищ, в которых сочетаются местные домостроительные традиции и мощное влияние золотоордынской культуры. Сходные процессы прослеживаются и в керамическом комплексе городища — местные традиции керамического производства в течение второй половины XIII — начала XIV века постепенно вытесняются массовой керамикой крупных золотоордынских городских центров, что объясняется оттоком населения — носителя домонгольских традиций — с территории городища. Небольшой подъём в первой половине XIV века был непродолжительным, так как уже в 1330-х годах город начал страдать от периодических затоплений и к середине XIV века был заброшен.

Гильом де Рубрук приводит сведения о городе Суммеркенте в дельте Волги: «При среднем рукаве (Волги) находится город по имени Суммеркент, не имеющий стен; но когда вода разливается, город окружается водой. Раньше, чем взять его, татары стояли под ним 8 лет. А жили в нём Аланы и Саррацины». Возможно, Гильом де Рубрук говорит здесь именно о Самосдельском городище, однако вопрос о местоположении Суммеркента нуждается в дополнительной проработке. Во всяком случае, на настоящий момент сравнение описания маршрута Рубрука через дельту Волги с природными и географическими условиями расположения Самосдельского городища не позволяет однозначно идентифицировать его как Суммеркент. Скорее всего, город Суммеркент располагался на городище Мошаик на восточной окраине современной Астрахани, а на Самосдельском городище в золотоордынское время продолжал существовать город Саксин.

В первой половине XIV века произошло резкое и быстрое повышение уровня Каспийского моря. Район городища Самосделка оказался в прибрежной зоне дельты, особенно опасной в период катастрофических нагонов. Бедствия природного характера могли послужить причиной упадка и даже гибели поселения. Низовья Волги в XIII веке становятся столичным регионом нового государства — Золотой Орды, здесь возводятся новые величественные и многолюдные города, с которыми старый торговый центр не мог уже конкурировать. Как писал автор начала XV века ал-Бакуви после выдержки из текста Закарии Казвини, «Саксин в настоящее время затоплен; от него не осталось и следов, но вблизи существует теперь другой город — Сарай Берке — столица государя этой страны».

Современность

В 2005 году на раскопках городища побывал с визитом Губернатор Астраханской области А. А. Жилкин. В ходе встречи с археологами родилась идея создать на Самосдельском городище археологический музей под открытым небом туристической направленности.

В настоящее время в Астраханском государственном университете разработан и ждёт реализации проект по организации историко-археологического комплекса «Самосдельское городище». Комплекс будет решать экспозиционные, туристско-рекреационные и научно-исследовательские задачи и будет состоять из двух частей — из музея под открытым небом и научно-исследовательской базы.

Между тем, продолжаются научные исследования на городище и предпринимаются попытки осмысления результатов раскопок. В 2011 году проведена первая Международная научно-практическая конференция «Самосдельское городище: вопросы изучения и интерпретации», в которой приняли участие учёные-археологи из России, с Украины и из Казахстана. Выпущен сборник статей, который является первой публикацией материалов раскопок.

4—6 февраля 2009 года в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже состоялась презентация историко-культурного наследия Астраханской области, в рамках которой было представлено Самосдельское городище как один из наиболее интересных и значимых археологических объектов Астраханской области.

Находки

• Samosdelskoye gorodishe 10.jpg

  Кувшин гончарный

• Samosdelskoye gorodishe 12.JPG

  Миска поливная

• Samosdelskoye gorodishe 13.JPG

  Светильник гончарный

• Samosdelskoye gorodishe 14.JPG

  Горшок лепной

• Samosdelskoye gorodishe 17.jpg

  Кувшин-кружка гончарный

• Samosdelskoye gorodishe 11.jpg

  Кувшин гончарный

• Samosdelskoye gorodishe 15.jpg

  Литейная форма

• Samosdelskoye gorodishe 16.jpg

  Литейная форма

Литература

1. Turova I.V., Bronnikova M.A., Zazovskaya E.P. A settlement in the delta of Volga river: preliminary results of environmental study // 7th Annual Meeting European Association of Archaeologists. Final Programme and Abstracts. — Esslingen, 2001. — Р. 112
2. Vasil’ev D. Preliminary results of researches on Samosdelskoye site in connection with oguz problem // European Association of Archaeologists. 9th annual meeting. Final program and abstracts. — S.-Petersburg, 2003. — Р. 29.
3. Ал-Гарнати о гузах, печенегах, хазарах и булгарах // Из глубины столетий. — Казань, 2000.
4. Ал-Истахри, Ибн-Хаукаль. Китаб ал-масалик ва-мамалик (Книга путей и государств) // История Татар с древнейших времен в семи томах. — Казань, 2006. — Т. 2. «Волжская Булгария и Великая Степь».
5. Артамонов М. А. История хазар. — СПб, 2001.
6. Бронникова М. А., Зазовская Э. П., Аржанцева И. А. Городище «Самосделка»: предварительные результаты и перспективы комплексных почвенно-ландшафтных исследований // Материалы Всероссийской научно-практической конференции Археология Нижнего Поволжья на рубеже тысячелетий. — Астрахань, 2001. — С. 43—47
7. Вактурская Н. Н. Новые данные о городище Асанас // Этнография и археология Средней Азии. — М, 1979. — С. 130—131.
8. Гончаров Е. Ю. Очерк нумизматики Самосдельского городища // Самосдельское городище: вопросы изучения и интерпретации. — Астрахань: Издатель: Сорокин Роман Васильевич, 2011. — С. 146—150.
9. Васильев Д. В. Результаты изучения слоёв золотоордынского времени на Самосдельском городище в дельте Волги (по материалам раскопа № 2)// XVIII Уральское археологическое совещание: культурные области, археологические культуры, хронология. Материалы XVIII Уральского археологического совещания (11-16 октября 2010 г.) — Уфа: Изд-во БГПУ, 2010. — С. 338—339
10. Васильев Д. В., Гречкина Т. Ю., Зиливинская Э. Д. Исследования на Самосдельском городище (к вопросу об огузских древностях в дельте Волги) // Археология Урала и Поволжья: итоги и перспективы участия молодых исследователей в решении фундаментальных проблем ранней истории народов региона. — Йошкар-Ола, 2003.
11. Васильев Д. В., Ермилов С. В. Эксперимент по натурной реконструкции раннесредневекового юртообразного жилища на Самосдельском городище // Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. Научный журнал. Шестой выпуск. — № 1. — Уральск, 2007. — С. 120—131.
12. Васильев Д. В. Историко-археологический и туристический комплекс «Итиль-Саксин» // Сохранение культурного наследия и новые технологии: материалы научно-практической конференции (Париж, 4—5 февраля 2009 г.). — Астрахань: Издательский дом «Астраханский университет», 2009.
13. Васильев Д. В. Путешествие в Средневековье: проект познавательного тура в историко-археологический комплекс «Итиль-Саксин» // Электронная культура. Информационные технологии будущего и современное электронное обучение Modern IT & (E-) Learning. Материалы международной научной конференции с элементами научной школы для молодёжи. 6-8 октября 2009 г. Астрахань : ООО «Типография Нова», 2009. С. 28—31.
14. Васильев Д. В. О пути Гильома Рубрука через дельту Волги и о населённых пунктах, которые он посетил // Золотоордынское наследие. Выпуск 2. Материалы второй Международной научной конференции «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды», посвящённой памяти М. А. Усманова. Казань, 29—30 марта 2011 г. / Отв. ред. И сост. И. М. Миргалеев. — Казань: ООО «Фолиант», Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2011 С. 64-72
15. Васильев Д. В., Гречкина Т. Ю. Предварительные итоги изучения памятников домонгольского времени в дельте Волги// Культуры степей Евразии второй половины I тысячелетия н. э. (из истории костюма). — Самара, 2000. — С. 156—157
16. Гречкина Т. Ю., Васильев Д. В. Предварительные итоги исследований на Самосдельском городище в дельте Волги // Археология Нижнего Поволжья на рубеже тысячелетий. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. — Астрахань: Издательство АГПУ, 2001. — С. 43.
17. Гудкова А. В. Ток-кала. — Ташкент, 1964.
18. Древняя и средневековая культура Юго-Восточного Устюрта. — Ташкент, 1978.
19. Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV вв. — М., 1985.
20. Зиливинская Э. Д., Васильев Д. В. О вероятной локализации города Итиля на Самосдельском городище в дельте Волги // Труды II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале 2008 г. — М., 2008. — Т. II. — С. 224—226.
21. Зиливинская Э. Д., Васильев Д. В., Гречкина Т. Ю. Раскопки на городище Самосделка в Астраханской области в 2000—2004 гг. // Российская археология. 2006 № 4. — С. 24-35.
22. Левина Л. М. Керамика Нижней и Средней Сырдарьи в I тыс. н. э. // Труды Хорезмской экспедиции. — М, 1971.
23. Матвеев А. В. Таксономический состав остатков рыб с Самосдельского городища // Самосдельское городище: вопросы изучения и интерпретации. Астрахань: Издатель: Сорокин Роман Васильевич, 2011. С. 155—157.
24. Петрухин В. «Отмстить неразумным хазарам…». Хазарский каганат и евразийский аспект начала российской истории // Восточная коллекция. Лето 2006. — № 2 (25)
25. Плетнева С. А. Очерки хазарской археологии. — М.-Иерусалим: «Гешарим-Мосты культуры», 2000.
26. Путешествия в Восточные страны Плано Карпини и Рубрука. — М, 1957.
27. Самосдельское городище: вопросы изучения и интерпретации. Сборник научных статей. / Отв.ред. Д. В. Васильев. — Астрахань: Издатель: Сорокин Роман Васильевич, 2011
28. Толстов С. П. Города гузов // Советская этнография. — 1947 — № 3.
29. Федоров-Давыдов Г. А. Город и область Саксин в XII—XIV вв.// МИА. — № 169. — М.: «Наука», 1969.
30. Флёров В. С. Раннесредневековые юртообразные жилища Восточной Европы. — М., 1996
31. Хлебникова Т. А. Керамика памятников Волжской Болгарии. — М, 1984.
32. Яворская Л. В. Специфика мясного потребления и хозяйства населения Самосдельского городища в хазарский период (по археозоологическим материалам) // Форум «Идель-Алтай» Материалы научно-практической конференции "Идель-Алтай: истоки евразийской цивилизации, I Международного конгресса средневековой археологии евразийских степей. — Казань: Издательство Академии наук Республики Татарстан, 2009. — С. 275—278.
33. Яворская Л. В. Самосдельское городище в золотоордынский период по данным археозоологии // Археология Нижнего Поволжья: проблемы, поиски, открытия. Материалы III Международной Нижневолжской археологической конференции (Астрахань, 18—21 октября 2010 г.). — Астрахань: ИД «Астраханский университет». — С. 399—402
34. Яворская Л. В. Основные результаты археозоологических исследований городища Самосделка (2005—10 гг.) // Самосдельское городище: вопросы изучения и интерпретации. — Астрахань: Издатель: Сорокин Роман Васильевич, 2011. — С. 151—154.
35. Яворская Л. В. Некоторые аспекты в сравнительном изучении археозоологических материалов из раскопок золотоордынских городов Нижнего Поволжья // Диалог городской и степной культур на евразийском пространстве: материалы V Международной конференции «Диалог городской и степной культур на евразийском пространстве», посвящённой памяти Г. А. Фёдорова-Давыдова (г. Астрахань, 2—6 октября 2011 г.). — Казань: Институт истории им. Ш. Марджани, 2011. — С. 343—350.

См. также

• Итиль
• Хазарский каганат
• Саксин
• Суммеркент
• Булгары
• Сувары
• Хазары
• Гильом де Рубрук

Ссылки

• [www.lechaim.ru/ARHIV/174/VZR/a02.htm Д. Васильев. Итиль-мечта (на раскопках древнего центра Хазарского каганата)]
• [www.khazaria.com/atil.html The Khazar Capital City of Atil]  (англ.)
• [archaeology.iea.ras.ru/ Самосдельское городище. Совместный проект Института этнологии и антропологии РАН и Астраханского государственного университета]
• [www.astrawiki.ru/index.php/%D0%A1%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D1%81%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5_%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D1%89%D0%B5 Самосдельское городище. Статья на портале «АстраВики»]
• [astraheritage.newsujet.com/Material/25 Культурное наследие Астраханского края]
• [www.aspu.ru/?id=1473 Портал Астраханского государственного университета. Археологическая лаборатория]
• [www.arheovas.narod.ru/ Неофициальный сайт археологической лаборатории АГУ]
• [sarkel.ru/istoriya/vladimir_petruhin_otmstit_nerazumnym_hazaram/ Владимир Петрухин Отмстить неразумным хазарам…]

Отрывок, характеризующий Самосдельское городище

Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.


29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.

Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.


Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.