Сампайю, Жорже

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Жо́рже Ферна́нду Бра́нку де Сампа́йю
Jorge Fernando Branco de Sampaio<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
президент Португальской Республики
9 марта 1996 года — 9 марта 2006 года
Предшественник: Мариу Соареш
Преемник: Анибал Каваку Силва
 
Рождение: 18 сентября 1939(1939-09-18) (84 года)
Лиссабон, Португалия
Партия: Социалистическая партия Португалии
 
Автограф:
 
Награды:

Жо́рже Ферна́нду Бра́нку де Сампа́йю (порт. Jorge Fernando Branco de Sampaio, /ˈʒɔɾʒ(ɨ) sɐ̃ˈpaiu/, род. 18 сентября 1939, Лиссабон, Португалия) — португальский политический деятель, президент Португальской Республики с 1996 по 2006 (переизбран на второй срок в 2001).

Окончил юридический факультет Лиссабонского университета в 1961. С 1978 — член социалистической партии Португалии, председатель партии с 1989 по 1991. В 19791984 — член Европейской комиссии по правам человека. В 19891995 — мэр Лиссабона.

По окончании второго президентского срока в мае 2006 года Бранку де Сампайю был назначен специальным представителем Генерального Секретаря ООН по глобальному плану борьбы с туберкулёзом.

В 2005 году принимал участие в Лиссабонском полумарафоне[1]. Женат, имеет двоих детей.

Напишите отзыв о статье "Сампайю, Жорже"



Примечания

  1. [www.iaaf.org/news/news/tergat-runs-5910-in-lisbon-half-marathon Tergat runs 59:10 in Lisbon Half Marathon]

Ссылки

  • [www.presidenciarepublica.pt/ Официальный сайт Президента Португальской Республики]


Отрывок, характеризующий Сампайю, Жорже



В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»