Сампер Писано, Эрнесто
| Эрнесто Сампер Писано | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 7 августа 1994 — 7 августа 1998 | |||
| Предшественник: | Сесар Гавириа Трухильо | ||
| Преемник: | Андрес Пастрана Аранго | ||
| Рождение: | 3 августа 1950 (73 года) Богота, Колумбия | ||
| Партия: | Колумбийская либеральная партия | ||
Эрнесто Сампер Писано (исп. Ernesto Samper Pizano; род. 3 августа 1950, Богота, Колумбия) — президент Колумбии с 7 августа 1994 по 7 августа 1998. Член Колумбийской либеральной партии.
Окончил иезуитский Понтификальный университет имени Франциска Ксаверия в Боготе, где изучал право и экономику, позднее изучал экономику в Колумбийском университете в Нью-Йорке. Работал в банковском секторе и в университете. С 1974 года вступил в Либеральную партию. В 1982 году был избран в парламент департамента Кундинамарка, в том же году стал сенатором. В 1990 году участвовал в праймериз и занял третье место в Либеральной партии. После победы Сесара Гавирии был назначен министром экономического развития, в 1991-93 был послом Колумбии в Испании.
Перед президентскими выборами 1994 года вновь участвовал в праймериз и заручился поддержкой 1 245 283 избирателей против 335 155 у ближайшего соперника, Хумберто де ла Калле Ломбаны. На выборах получил 2 623 210 (45,3%) голосов в первом туре и 3 733 366 (50,57%) голосов во втором туре. Его главным оппонентом был Андрес Пастрана. Вскоре после вступления в должность был обвинён в получении крупной взятки от Калийского наркокартеля; разразившийся скандал известен как «Процесс №8000» (англ.). Расследование подорвало популярность президента и всей Либеральной партии. В 1998 году президентом стал Пастрана, победивший кандидата от либералов Хорасио Серпу.
С 1995 года параллельно с исполнением обязанностей президента Колумбии был генеральным секретарём Движения неприсоединения.
|
Это заготовка статьи о главах государств. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Сампер Писано, Эрнесто"
Отрывок, характеризующий Сампер Писано, Эрнесто
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
