Самсонова, Надежда Васильевна
Надежда Самсонова | |
Профессия: |
---|
Надежда Васильевна Самсонова (26 апреля 1924 — 9 января 2010) — советская киноактриса.
Содержание
Биография
Надежда Самсонова родилась 26 апреля 1924 года в Киеве. В 1950 году окончила ВГИК.
Признанный мастер эпизода. Исполнительница острых, экстравагантных ролей. Снялась более чем в 200 фильмах. Среди наиболее заметных ролей: Бочкова («Воскресенье»), Базюкова («Тихая пристань»), Натэлла Васильевна («Салон красоты»), Анеля Карловна («Мой муж — инопланетянин»), в азербайджанском фильме-оперетте «Ромэо — мой сосед» она сыграла Стеллу, а в украинской феерии «Штепсель женит Тарапуньку» — невесту Жозю.
Принимала участие в дублировании около 800 фильмов.
В 1950—1980 годы — актриса Театра-студии киноактёра. Штатная актриса киностудии имени Горького.
В 1946 г. Надежда Самсонова вышла замуж за своего однокурсника Сергея Гурзо (1926—1974). 2 ноября 1947 года у них родились близнецы — сын Сергей и дочь Наталья, которые впоследствии оба стали артистами.
В 2002 году к своей фамилии прибавила фамилию мужа Самсонова-Гурзо.[1]
Надежда Васильевна Самсонова-Гурзо скончалась 9 января 2010 года в Москве. Похоронена на Донском кладбище.[2]
Фильмография
- 1950 — В мирные дни — медсестра Маруся
- 1952 — Ревизор — дочь Земляники (нет в титрах)
- 1956 — Беспокойная веса — шофёр Маруся
- 1957 — Штепсель женит Тарапуньку — невеста Жозя, модистка
- 1958 — У тихой пристани — Лариса Базюкова, жена Арнольда
- 1959 — Люди на мосту — проводница
- 1959 — Аннушка — продавщица
- 1960 — Воскресение — Евфимия Бочкова
- 1960 — Первое свидание — злая общественница
- 1961 — Мишка, Серёга и я — соседка адресата
- 1961 — Когда деревья были большими — буфетчица
- 1962 — Весёлые истории — женщина с бельём
- 1963 — Королевство Кривых Зеркал — принцесса
- 1964 — Хотите — верьте, хотите — нет… — Оперная певица
- 1964 — Зелёный огонёк — продавщица отдела подарков в Салоне для новобрачных
- 1965 — Лебедев против Лебедева — работник отдела кадров НИИ
- 1966 — Скверный анекдот — Клеопатра Семёновна
- 1966 — Чёрт с портфелем — посетительница
- 1968 — Золотой телёнок — Чеважевская
- 1968 — Щит и меч — фрау Вильма
- 1968 — Мужской разговор
- 1973 — Анискин и Фантомас — деревенская сплетница
- 1974 — Юркины рассветы — Анна Даниловна (мать Жени)
- 1975 — Это мы не проходили — Вероника Александровна, учительница литературы
- 1976 — Принцесса на горошине — главная фрейлина
- 1977 — Усатый нянь — бойкая старушка
- 1980 — История одного подзатыльника — соседка Козловых
- 1980 — Ночное происшествие — больная в клинике
- 1980 — Огарёва, 6 — ограбленная, у которой украли иконы
- 1981 — Всё наоборот
- 1984 — Очень важная персона — мать жениха
- 1985 — Салон красоты — клиентка Петра Максимовича
- 1987 — Крейцерова соната — престарелая кокотка в публичном доме
- 1990 — Мой муж — инопланетянин — Анеля Карловна, мама Люси
Напишите отзыв о статье "Самсонова, Надежда Васильевна"
Примечания
Ссылки
- [a-tremasov.ru/samsonova-nadezhda-vasilevna Надежда Самсонова в Авторском проекте Алексея Тремасова]
Отрывок, характеризующий Самсонова, Надежда Васильевна
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.