Самурская долина

Самурская долина — историко-географическая область на юге Дагестана, населённая преимущественно лезгиноязычными народами — лезгины, рутульцы, цахуры. Также проживают лакцы (Аракул, Верхний Катрух), аварцы (Кусур) и азербайджанцы (Нижний Катрух)

География

Самурская долина расположена на юге Дагестана. Географически представляет собой равнинный участок земли вдоль реки Самур от Цахура и Рутула до Каракюре и восточного основания горы Гестинкиль.

Исторически Самурской долиной принято считать участок от гребня Самурского хребта на юг, до Главного Кавказского хребта, а именно, территории нынешних Рутульского, Ахтынского и Докузпаринского районов, а также участок Магарамкентского района западнее села Гарах.

История

В древности территория Самурской долины была населена предками нынешних резидентов этой области, а именно, племенами Кавказской Албании. В верховьях Самура проживали сильвы (чилбы) и гаргары, ниже по течению жили леки и гелы.

В 1 веке н. э. Самурская долина была присоединена к Кавказской Албании. В VI веке провинция Лакз, ядром которой являлась Самурская долина, откололась от Кавказской Албании и стала самостоятельным государством. В VIII веке Лакз был подчинён арабами. Закария аль-Казвини, со слов своего информатора — факиха Юсуфа ибн Мухаммеда Гянджинского, указывает на наличие торгового пути, ведущего из Гянджи, через Самурскую долину, в Дербент и в Нагорный Дагестан.

В первой половине XIII века верховья Самура переживают период капитального строительства в селениях, особенно в таких сёлах, как Рутул, Ихрек, Мишлеш, и др. В 1239 году в Цахуре было завершено строительство. В 1301—1302 гг. ильхан Газан-хан предпринял поход в Южный Дагестан, проломав оборону обществ верховья Самурской долины. С этим событием связан экономический и политический упадок Самурской долины.

Период вольных обществ

В XVI—XVII веках начался процесс складывания вольных обществ:

• Ахтыпара-1: Ахты, Хкем, Хуля, Гра, Гогаз, Усур, Кака, Гдынк, Кудчах, Миджах, Смугул, Хал.
• Ахтыпара-2: Гдым, Маза, Фий.
• Рутульское вольное общество: Рутул, Киче, Кала, Амсар, Лучек, Шиназ, Хнов, Борч, Вруш, Пилек, Уна, Кина, Хнюх, Куфа, Росо, Ихрек, Мюхрек, Нацма, Фартма.
• Докузпара: Джаба, Балуджа, Джиг-Джиг, Ихир, Лгапиркент, Ухул, Филидзах, Храх, Ялджух.
• Алтыпара: Микрах, Каракюре, Куруш, Текипиркент, Мака, Каладжух.

Помимо вышеперечисленных вольных обществ в Самурской долине располагались самостоятельное село Мискинджа и территория Ихрекского наибства Самурского округа, в период вольных обществ входившая в Казикумухское шамхальство. Система вольных обществ просуществовала вплоть до насильственного присоединения сел и обществ Самурской долины к Российской империи в 1839 году, после окончания Русско-Кавказской войны. Вольные общества были расформированы, на их месте образованы Лучекское, Ахтыпаринское и Докузпаринское наибства, из которых состоял Самурский округ.

В 1734 году лезгинские села Самурской долины были разграблены войсками иранского полководца Надир-шаха. В 1849 году разразилась эпидемия холеры.

XX век

В 1928 году Самурский округ был разделён на самостоятельные муниципальные образования — Рутульский, Ахтынский и Докузпаринский районы. Рутульские села Хнов и Борч были отнесены к Ахтынскому району, а лезгинские Хлют, Лакун, Иче и Играх к Рутульскому району.

Историческая правовая система долины

Самурские государственные образования были теократическими, правовая система в них основывалась на Шариате. Высшим должностным саном в долине был кадий (верховный шариатский судья). Их было всего пятеро — в Ахтах, Хнове, Рутуле, Борче и Шиназе. Каждый самурец имел право обращаться к любому из кадиев. За апелляцией решения одного кадия можно было обратиться к другому. После кадиев шли эфенди. Их число зависело оттого, сколько мулл было достойно иметь этот сан. Однако число их никогда не превышало тридцати. Получение муллой звания эфенди не обязывало его менять место жительства. Что касается мулл, то их количество в каждом селении соответствовало количеству мечетей. Кадии появились в середине XVIII века, до тех пор главами вольных обществ были эфенди.

Геополитическая характеристика

В период XVI—XIX веков, ввиду отсутствия политического единства, Самурская долина становилась объектом экспансии своих соседей — Казикумухского шамхальства, Ширванского и Кубинского ханств. Но в подчинении у соседей самурцы не находились, или находились в течение незначительного времени. В междоусобных распрях самурцы нередко обращались за помощью к шамхалам казикумухским, либо дербентским и кубинским ханам. В 1728 г. И. Г. Гербер отмечал добрососедство, сплочённость и взаимопомощь самурских общинных союзов: «Сии пять уездов (Ахтыпара, Докузпара, Алтыпара, Рутульский союз и Мискинджа) крепко заедино стоят, и что одному учинится, то и другие так, как себе учинено почитают». «… хотя всякая деревня своего старшину имеет, однакож обыватели оным мало послушны бывают, ибо всяк сам собою господином. И хотя оные все воры и грабежники, однакож в Кубе нападения и воровства никакого не чинят, чтоб чрез то волю не потерять пшена и пшеницу тамо доставать и менять; токмо свой воровской промысел употребляют далее в горах и к Грузии. Оные употребляют оружие огненное, добрые сабли и много панцеров, люди смелые и огня не боязливые». Автор отмечает политическую независимость самурских союзов: «Понеже народ вольной, доходов и податей никому не платят, но и впредь платить не будут и, надеясь на крепкую ситуацию их места, не опасаются, чтобы кто их в подданство привесть и принуждать может. Оные никогда ни под персидскою, ни под какою другою властию не стояли, и ходя прежде сего султаны дербентские их яко подданными к Персии почесть хотели и к тому принуждать трудились и для того часто великая команда из Дербента посылалась, чтобы их силою под владение привесть, однакож дагистанцы всегда противились и высланных дербенцов кровотекущими головами назад отсылали».

Население

Ныне на территории Самурской долины проживает около 75 тысяч человек. Этнический состав населения представлен лезгинами, рутульцами и цахурами. Во всех самурских сёлах население придерживается ислама суннитского толка, кроме селения Мискинджа Докузпаринского района, исповедующего шиизм.

Литература

• Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербенда X-XI веков. — М.: Изд-во Восточной литературы, 1963.

Отрывок, характеризующий Самурская долина

Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.