Санаев, Павел Владимирович
Поделись знанием:
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
| Павел Санаев | |
 | |
| Имя при рождении: |
Павел Владимирович Санаев |
|---|---|
| Профессия: | |
| |
| Запись голоса П.В. Санаева | |
| 21 июля 2013 | |
| Помощь по воспроизведению | |
Па́вел Влади́мирович Сана́ев (род. 16 августа 1969, Москва) — российский писатель, актёр, кинорежиссёр, сценарист, переводчик.
Содержание
Биография
Мать — Елена Санаева, отец — инженер Владимир Конузин, отчим — Ролан Быков, дед — Всеволод Санаев, бабушка — Лидия Санаева, жена — Алёна Фонина (Санаева). Весной 2012 года родилась дочка Вероника.
В 1992 году окончил ВГИК (курс Александра Александрова). В середине 1990-х приобрел известность в качестве переводчика и автора синхронного текста для фильмов; по его словам «зарабатывал нелегальным переводом»[1].
Деятельность
Павел Санаев является режиссёром фильмов «Каунасский блюз» (2004), «Последний уик-энд» (2005), «Нулевой километр» (2007), «На игре» (2009), «На игре 2. Новый уровень» (2010).
Его повесть «Похороните меня за плинтусом» переведена на немецкий, финский[2], итальянский, французский и эстонский языки.
- В мае 2013 года вышла первая часть романа-дилогии «Хроники Раздолбая». Сам писатель просил не называть его роман автобиографическим[3].
- Павел Санаев не является автором повести «Нулевой километр». Текст «Нулевого километра» написан Ольгой Гавриловой. Однако он является автором сценария, на основе которого написана повесть. Сам Санаев отзывался о «Нулевом километре» так:
…это не моя книга. Это вообще не книга. Это рекламный продукт, выпущенный в нагрузку к фильму… Издательство пригласило автора Ольгу Гаврилову, которая по фильму записала эту историю, а я её кое-где подправил. Но я понимаю, что это не литература, это просто описание экранных действий: «Костя зашел, увидел Алину, она танцевала, он поехал на машине, а в это время…» Я считаю, что и на обложке должно было быть написано: «Ольга Гаврилова по фильму Павла Санаева»— [www.ng.ru/ng_exlibris/2010-03-04/2_sanaev.htmlЧистое творчество и хлеб насущный]
Библиография
| Год | Тип | Название |
|---|---|---|
| 1995 | повесть | «Похороните меня за плинтусом» [4] |
| 2013 | роман | «Хроники Раздолбая» [5] |
Фильмография
Актёр
- 1983 — Чучело — Васильев
- 1985 — Три светильника
- 1986 — Зонтик для новобрачных — Дима, старший сын Краскова
- 1990 — Первая утрата
- 2007 — Нулевой километр — риэлтор
Режиссёр
- 2004 — Каунасский блюз
- 2005 — Последний уик-энд
- 2007 — Нулевой километр
- 2009 — На игре
- 2010 — На игре 2. Новый уровень
Сценарист
- 2004 — Каунасский блюз
- 2005 — Последний уик-энд
- 2007 — Нулевой километр
- 2009 — На игре
- 2010 — На игре 2. Новый уровень
- 2015 — Полное превращение
Напишите отзыв о статье "Санаев, Павел Владимирович"
Примечания
- ↑ [pravda-24.ru/?paged=343 Телепрограмма «Правда 24» | С понедельника по четверг в 19:30 на канале «Москва 24». Повтор в 00:30]
- ↑ [yle.fi/novosti/novosti/article7197136.html Санаева теперь можно прочитать по-фински] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 17 апреля 2014. (Проверено 18 апреля 2014)
- ↑ [thebestphotos.ru/archives/4166 Премьера фильма «На игре: НОВЫЙ УРОВЕНЬ». Фотографии, интервью с Мариной Петренко, Интервью с Павлом Санаевым.]
- ↑ [www.labirint.ru/books/163248/ Похороните меня за плинтусом]
- ↑ [www.labirint.ru/books/390913/ «Хроники Раздолбая»]
Ссылки
- [www.imdb.com/name/nm0760814/ Павел Санаев на IMDB]
- [kudryats.journalisti.ru/?p=19330 Павел Санаев: «Некоторые ошибочно воспринимают мою книгу как подростковый роман, потому что героям по двадцать лет!»]
- [thebestphotos.ru/archives/3060 Интервью с Павлом Санаевым о фильме «НА ИГРЕ»]
- [thebestphotos.ru/archives/4166 Интервью с Павлом Санаевым о фильме «НА ИГРЕ: Новый уровень»]
- [www.youtube.com/watch?v=zfLHccsGsO0 13 Переводчиков Эпохи VHS] — пример перевода Санаева фильма «Класс 1999» («Class of 1999»)
| ||||||
Отрывок, характеризующий Санаев, Павел Владимирович
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
