Сангалло, Антонио да (старший)

Антонио да Сангалло
Antonio da Sangallo
Основные сведения
Страна	Флоренция
Дата рождения	1455(1455)
Место рождения	Флоренция
Дата смерти	1534(1534)
Место смерти	Флоренция
Работы и достижения
Работал в городах	Рим, Флоренция и др.
Архитектурный стиль	чинквеченто
Важнейшие постройки	церковь святого Власия (Монтепульчано)
Реставрация памятников	Санта-Мария-Маджоре, Замок Святого Ангела

Антонио да Сангалло Старший (итал. Antonio da Sangallo il Vecchio; 1455, Флоренция — 1534, там же) — итальянский архитектор и инженер. Дядя Антонио да Сангалло.

Жизнеописание братьев Антонио и Джулиано да Сангалло составил Вазари. Согласно биографу, они были сыновьями резчика по дереву Франческо Джиамберти. Антонио приобрёл ту же профессию и достиг успехов в изготовлении распятий, но пошёл по стопам брата, ставшего архитектором. Вместе с братом да Сангалло работал над герцогским дворцом в Неаполе и реставрацией церкви Санта-Мария-Маджоре. В Риме Антонио познакомился с Александром VI и по его поручению перестроил замок Святого Ангела и спроектировал крепость в Чивита-Кастеллана. По заказу Чезаре Борджиа он составил проект укреплений в Монтефьясконе.

В 1503 году да Сангалло вернулся во Флоренцию, где работал над строительством крепостей в Поджо-Империале и Ареццо. Вместе с братом принимал участие в осаде Пизы.

После смерти Джулиано Антонио составил проект крепости в Ливорно, построил дворцы в Монте-Сан-Савино и Монтепульчано и др. Главным свершением да Сангалло считается церковь Сан-Бьяджо в Монтепульчано. В ней проявились черты архитектуры Браманте, наложенные на тосканскую традицию. В плане храм имеет форму креста.

Похоронен в церкви Санта-Мария-Новелла.

Отрывок, характеризующий Сангалло, Антонио да (старший)

Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.