Сандомирско-Силезская операция

Сандомирско-Силезская операция
Основной конфликт: Великая Отечественная война
Дата	12 января — 3 февраля 1945 года
Место	Южная Польша
Итог	победа СССР
Противники
СССР СССР Третий рейх Третий рейх
Командующие
Иван Конев Йозеф Гарпе
Силы сторон
1-й Украинский фронт: 3-я гвардейская армия 5-я гвардейская армия 6-я армия 13-я армия 21-я армия 52-я армия 59-я армия 60-я армия 3-я гвардейская танковая армия 4-я танковая армия 4-й гвардейский танковый корпус 31-й танковый корпус 25-й танковый корпус 7-й гвардейский механизированный корпус 1-й гвардейский кавалерийский корпус 2-я воздушная армия Кельце-Радомская группировка: 4-я танковая армия 17-я армия
Потери
неизвестно неизвестно

Сандомирско-Силезская операция — наступательная операция войск 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза И. С. Конева в Великой Отечественной войне. Проведена с 12 января по 3 февраля 1945 года, являлась составной частью стратегической Висло-Одерской операции.

Целями операции являлись разгром Кельце-Радомской группировки противника, освобождение Южной Польши, выход к Одеру, захват плацдарма на его левом берегу и создание выгодных условий для проведения операций на берлинском и дрезденском направлениях.

Силы сторон

Германия

Командование вермахта придавало особенно важное значение обороне на Сандомирско-Силезском направлении, поскольку оттуда был кратчайший путь в Центральную Германию. Немцы подготовили от 5 до 7 оборонных рубежей общей глубиной 300—450 километров. Под контролем немцев были укреплённые города Островец-Свентокшиский, Скаржиско-Каменна, Кельце, Хмельник, Пиньчув, Вроцлав, Глогув, Краков, Радомско, Ченстохова и другие. На фронте оборонялись 4-я танковая и 17-я полевая армии под командованием генерала-полковника Йозефа Гарпе.

СССР

Со стороны СССР для операции были подготовлены части 1-го Украинского фронта, куда вошли 3-я и 5-я гвардейские армии; 6-я, 13-я, 21-я, 52-я, 59-я и 60-я полевые армии; 3-я гвардейская танковая армия и 4-я танковая армия, 4-й гвардейский танковый корпус, 31-й и 25-й танковые корпуса, 7-й гвардейский механизированный корпус, 1-й гвардейский кавалерийский корпус и 2-я воздушная армия. По плану СССР, главный удар нужно было нанести с Сандомирского плацдарма в направлении на Хмельник, Радомско и Вроцлав, чтобы прорвать оборону противника. После ввода в бой танковых частей оборону нужно было разделить на всю глубину противостоящей группировки противника и по частям уничтожить его войска при поддержке 1-го Белорусского фронта, который проводил Варшавско-Познанскую операцию.

Расстановка сил

При ширине линии фронта до 230 км прорыв обороны происходил на участке длиной 39 км, где располагались силы 13-й, 52-й, 60-й полевых и 3-й и 5-й гвардейских армий. На правом фланге ударной группировки располагались силы 6-й и 3-й гвардейских армий, которые при поддержке сил 1-го Белорусского фронта должны были окружить и разгромить Островецко-Опатувскую группировку немецкой армии. На левом фланге располагались войска 60-й и 59-й армий (они вступали в бой на 2-й день операции), которые действовали при поддержке сил 4-го Украинского фронта, воевавшего близ Кракова.

В связи с большим масштабом операции у войск фронта была глубокая оперативная постройка: во втором эшелоне находились 21-я и 59-я армии, а в резерве были 7-й гвардейский механизированный и 1-й гвардейский кавалерийский корпуса. 3-я гвардейская и 4-я танковая армии составляли подвижную боевую группу. Всего в каждой части насчитывалось по два—три эшелона. На Сандомирском плацдарме были сосредоточены 11934 артиллерийских орудий и миномётов, 1434 танка и самоходных артиллерийских установок, что позволяло усилить натиск на позиции противника: на километр фронта приходилось до 230 орудий и 21 танка непосредственной поддержки пехоты.

Ход операции

По предварительным оценкам командования СССР операцию планировалось начать 20 января, однако с учётом тяжёлого положения союзных войск США, Великобритании и Франции, которые отбивали наступление немцев в Арденнах, Ставка Верховного Главнокомандования дала приказ о начале наступления 12 января 1945.

Артподготовка

Наступление началось в 5 часов утра после 15-минутного артиллерийского обстрела. Передовые батальоны с ходу заняли первые и вторые траншеи на линии обороны противника. В 10:00 после корректировки целей началась артиллерийская подготовка. Авиационная подготовка не проводилась из-за неблагоприятного прогноза погоды. Ещё до окончания артиллерийской подготовки советские войска организовали ложную атаку, после которой был проведён ещё один мощный артобстрел. Вскоре в наступление пошли главные силы фронта, которые уже за два часа овладели двумя позициями главной линии обороны противника. Для быстрого завершения прорыва тактической зоны обороны во второй половине дня в бой были введены обе танковые армии, что позволило за день прорвать главную линию защиты немцев.

Расширение коридора

13 января противник попытался ответить фланговым контрударом 24-го танкового корпуса, нанося его с северной стороны против сил 4-й танковой армии, но не добился успеха. При поддержке 400 штурмовиков и бомбардировщиков советские войска близ Хмельника разгромили крупную ударную группировку немцев. За два дня войска продвинулись на 25—40 км, расширив ширину коридора до 60 км, и овладели городами Шидлув, Стопница, Хмельник, Буско-Здруй, Веслица и другими.

Выход к Кракову

Утром 14 января главные силы ударной группировки продолжили преследование противника и в результате 17 января форсировали реки Пилица и Варту. Части 3-й гвардейской армии в районе Скаржиско-Скаменной объединились с войсками 1-го Белорусского фронта и уничтожили основные силы 42-го армейского корпуса. Тем временем 59-й и 60-й армии удалось выйти к Кракову, чему предшествовало часовое наступление сил 4-го Украинского фронта в рамках Западно-Карпатской операции. Хорошая погода позволила привлечь крупные силы авиации, которая за шесть дней наступления совершила более 6 тысяч вылетов. К 17 января были разгромлены основные силы 4-й танковой армии Германии, а 4-й Украинский фронт добил 17-ю полевую армию и позволил сократить время выполнения задачи на 4—5 дней при продвижении на 150 км. Войска правого крыла продолжили стремительное наступление к Вроцлаву.

На левом фланге 59-й и 60-й армиям удалось 19 января овладеть Краковом. Совместно с 21-й армией, которая вошла в бой на рубеже реки Варты, завязался бой за Силезский промышленный район. Для удара в тыл противника, оборонявшегося в Силезии, на юг были отправлены силы 3-й гвардейской танковой армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса. Создалась реальная возможность разделить силы немцев и разгромить их поодиночке. Однако советское командование не хотело разрушать промышленные объекты и позволило немцам отступить. К 30 января Силезский промышленный район был полностью освобождён и передан под контроль правительства Польши.

Вступление на территорию Силезии

Войска, которые наступали на Вроцлавском направлении, с 22 по 25 января приближались к Одеру, взяв по пути Кебен и Оппельн, форсировали реку в нескольких местах, овладели плацдармами и к 3 февраля закрепились на левом берегу. Сандомирско-Силезская операция была де-факто завершена, а войска на плацдармах Одера начали готовиться к Нижнесилезской операции.

Итоги операции

В результате этой операции войска 1-го Украинского фронта разгромили 4-ю танковую армию и основные силы 17-й полевой немецкой армии. При поддержке 1-го Белорусского и 4-го Украинского фронтов советскими войсками была освобождена южная часть Польши, в том числе важнейший Силезский промышленный район. Боевые действия перенеслись на территорию Германии, а направления на Берлин и Дрезден были де-факто открыты.

В военном искусстве Сандомирско-Силезская операция считается образцом глубокой фронтовой наступательной операции: войска 1-го Украинского фронта продвинулись на расстояние до 400—500 км при темпе наступления в 25 км за день. Помимо этого, она отличается мастерским манёвром оперативных объединений с целью окружения и обхода группировок противника как в тактической, так и в оперативной глубине.

Успех операции был достигнут благодаря высокой концентрации сил и глубоким оперативным построением войск фронта и армий, что обеспечило нанесение сокрушительного удара при прорыве и развитии наступления на большую глубину с форсированием ряда водных преград. Решающую роль в быстром развитии наступления сыграли танковые армии и отдельные танковые корпуса, однако достаточно большую помощь войскам оказала и авиация, которая наносила удары по колоннам противника, узлам дорог, мостам и переправам.

Советские войска проявили массовый героизм в ходе операции и высокое мастерство боя. Наиболее ярко отличившимся воинским формированиям были присвоены почётные наименования:

• 28 дивизий получили почётное наименование «Келецкая»;
• 27 — «Ченстоховская»;
• 10 — «Петроковская»;
• 24 — «Краковская»;
• 16 — «Силезская»;
• 8 — «Домбровская»;
• 23 — «Катовицкая»;
• 54 — «Одерская».

Литература

• Украинская советская энциклопедия. В 12-ти томах. / Под ред. Н. Бажана. — 2-е изд. — К., 1974—1985.
• История второй мировой войны. 1939—1945. Т. 10. М., 1979.
• Кирьян M. M. С Сандомирского плацдарма. М., 1960.
• Блинов С. И. От Вислы до Одера. М., 1962.

Отрывок, характеризующий Сандомирско-Силезская операция

Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.