Ревельский 7-й пехотный полк
Поделись знанием:
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
(перенаправлено с «Санкт-Петербургский легион»)
| 7-й пехотный Ревельский полк | |
 Нагрудный знак 7-го пехотного Ревельского полка. | |
| Годы существования |
1775—1918 |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип |
армейский пехотный полк |
| Дислокация | |
| Знаки отличия |
см. текст |
7-й пехотный Ревельский полк — пехотная воинская часть Русской императорской армии.
В различный период времени имел различные полные наименования (см. раздел, История).
- Старшинство — 2 сентября 1769 года.
- Полковой праздник — 16 августа.
Согласно адрес-календаря Симбирской губернии за 1910 год, полк дислоцировался в 1910 году в городе Сызрань.
Содержание
История
Никогда я не видел таких отличных полков, каковы были Низовский и Ревельский пехотные, 3-й Егерский (полк Барклая-де-Толли) и Лейб-егерский батальон. Не только у Наполеона, но даже у Цезаря не было лучших воинов! Офицеры были молодцы и люди образованные; солдаты шли в сражение, как на пир: дружно, весело, с песнями и шутками.— [fershal.narod.ru/Memories/Texts/Bulgarin/Bulgarin_4_3.htm Ф. В. Булгарин. Воспоминания].
- 2 сентября 1769 — сформирован Санкт-Петербургский легион — корпус Русской армии, из управления, одного Гренадерского и трёх Мушкетёрских батальонов, четырех эскадронов карабинер, двух эскадронов гусар и трех команд: Егерской, Казацкой и Артиллерийской, численностью около 5 000 человек личного состава.
- 6.03.1775 — из гренадерского и 1-го мушкетерского батальонов Санкт-Петербургского легиона сформирован Ревельский пехотный полк.
- 29.11.1796 — Ревельский мушкетерский полк.
- 31.10.1798 — мушкетерский генерал-майора Кнорринга 2-го полк.
- 2.03.1799 — мушкетерский генерал-майора Хотунцева полк.
- 31.03.1801 — Ревельский мушкетерский полк.
- 22.02.1811 — Ревельский пехотный полк.
- 28.01.1833 — с присоединенным 3-м егерским полком переименован в Ревельский егерский полк.
- 17.04.1856 — Ревельский пехотный полк.
- 25.03.1864 — 7-й пехотный Ревельский полк.
- 26.08.1912 — 7-й пехотный Ревельский генерала Тучкова 4-го полк.
- 26.08.1914 — Практически весь личный состав полка был уничтожен в сражении под Танненбергом, у Ошекау.
Отчёт об атаке 7-го пех. Ревельского полка устанавливает, что полку пришлось перед атакой Турау вести наступление под фланговым огнём противника. Тем не менее полк дружно шел вперед, увлекаемый примером своего доблестного командира и офицеров. Первая линия немецких окопов была захвачена, но когда полк двинулся дальше, он подвергся огню тяжёлой артиллерии, на который наша, полевая, из-за дальности расстояния не могла даже отвечать. Затем значительные силы немцев атаковали полк в левый фланг. Описание дает много примеров поразительного геройства. Горсти людей, оставшихся от растаявшего вследствие потерь полка, производят несколько контратак, доходивших до штыковых схваток. При одной из них тяжело ранен командир полка. Все проявленное геройство не могло исправить создавшегося положения. Остатки полка отходят назад, с трудом вынеся своё знамя. Ревельский полк, имевший в этом бою 13 1/2 рот, потерял убитыми и ранеными 51 офицера и 2.800 н. чинов, т. е. более 75%. По существу дела, в этот день полк перестал существовать.— Головин Н. Н. [www.grwar.ru/library/GolovinEP/GP_08.html Начало войны и операции в Восточной Пруссии]
Шефы полка
Шефы или почётные командиры:
- 03.12.1796-02.03.1799 — бригадир (с 27.01.1797 генерал-майор, с 11.09.1798 генерал-лейтенант) Кнорринг, Карл Фёдорович
- 02.03.1799-19.06.1806 — генерал-майор Хотунцев, Николай Михайлович
- 19.06.1806-26.11.1806 — полковник князь Ураков, Алексей Васильевич
- 03.12.1806-26.08.1812 — полковник (с 12.12.1808 генерал-майор) А. А. Тучков
Командиры полка
- ? — 05.10.1797 — полковник Закревский, Дмитрий Андреевич
- 04.07.1798 — 04.06.1800 — майор (с 11.10.1798 подполковник, с 21.12.1799 полковник) Винтер, Иван Иванович
- 06.07.1800 — 23.06.1806 — полковник Бриземан фон Неттинг, Вильгельм Иванович
- 12.08.1807 — 29.02.1808 — майор (с 12.12.1807 подполковник) Рихтер, Егор Христофорович
- 29.02.1808 — 17.01.1811 — подполковник (с 26.11.1809 полковник) Маслов, Андрей Тимофеевич
- 24.06.1811 — 01.06.1815 — подполковник (с 30.08.1811 полковник) Желвинский, Яков Сергеевич
- 01.06.1815 — 06.10.1822 — полковник Кисловский, Дмитрий Андреевич
- 17.10.1822 — 29.03.1825 — подполковник Майдель 1-й
- 29.03.1825 — 21.10.1825 — полковник Ахлёстышев, Дмитрий Дмитриевич
- 21.10.1825 — 03.04.1828 — подполковник Криднер, Пётр Антонович
- ? — 26.08.1856 — полковник Фарафонтов Николай Александрович
- до 1861 — после 1864 — полковник фон-дер-Бринкен Эгберт Рейнгольдович
- 1867 — 25.11.1877 — полковник Писанко Алексей Иванович
- 1877 — после 1878 — полковник Кашнев Павел Иванович
- (на 1881) — полковник фон-Ребиндер Владимир Густафович
- 26.01.1895 — 27.03.1897 — полковник Туган-Мирза-Барановский, Александр Давыдович
- 24.02.1900 — после 01.11.1907 — полковник Мекленбурцев, Василий Николаевич
- 29.06.1908 — 19.09.1912 — полковник Савич-Заблоцкий, Генрих Александрович
- 23.09.1912 — 13.08.1914 — полковник Манулевич-Мейдано-Углу, Михаил Александрович
- 19.04.1915 — после 01.08.1916 — полковник Желенин, Макарий Александрович
Знаки отличия
- Полковое знамя Георгиевское с надписями: «За отличие в Турецкую войну 1877 и 1878 годов» и «1769 — 1869», с Александровской юбилейной лентой.
- Поход за военное отличие. Пожалован 13.04.1813 г.
- Знаки на головные уборы с надписью: «За Варшаву 25 и 26 Августа 1831 г.», пожалованы 6.12.1831 года.
Известные люди, служившие в полку
- Батурин, Пафнутий Сергеевич — писатель.
- Левиз-оф-Менар, Фёдор Фёдорович — генерал-лейтенант.
- фон Манштейн, Владимир Владимирович — генерал-майор, командир 3-го Дроздовского стрелкового полка Вооруженных Сил Юга России.
- Чеботарёв, Михаил Васильевич — генерал-майор.
Интересные факты
В 1812 году, 2-й батальон, бывший в отделе от полка, в отряде генерала Эссена 1-го, в бою 19 июля под Эккау (у Риги), потерял своё знамя, взятое 1-м прусским драгунским полком. Это было единственное русское знамя потерянное в кампанию 1812 г. Но потерю эту так хорошо скрыли, что о ней ничего не знал ни Император Александр I, ни князь Кутузов. В 1834 г. его обнаружил в Берлине Император Николай Павлович и потребовал его возвращения в Россию. Немцы согласились обменять его на одно из знамен Фридриха II, взятое русскими войсками в 1759 г. в сражении у Куннерсдорфа. Выбор их пал на знамя 24-го мушкетерского графа Шверина полка. С этим знаменем в руках граф Шверин был убит в 1757 г. в сражении под Прагой.— [lepassemilitaire.ru/neizvestnoe-znamya-s-andolenko/ С. Андоленко]
Напишите отзыв о статье "Ревельский 7-й пехотный полк"
Ссылки
- [www.museum.ru/1812/library/Podmazo/shefcom_r.html Александр Подмазо. «ШЕФЫ И КОМАНДИРЫ РЕГУЛЯРНЫХ ПОЛКОВ РУССКОЙ АРМИИ (1796-1825)».]
- [oldbooks.ax3.net/BookLibrary/00925-Pehota-i-drugie/1903.-Kratkaya-istoriya-7-go-pehotnogo-Revelskogo-polka.-S-1775-1883-god.html 1903. Краткая история 7-го пехотного Ревельского полка. С 1775-1883 год.]
- [lepassemilitaire.ru/neizvestnoe-znamya-s-andolenko/ С. Андоленко. «Неизвестное знамя.»]
Отрывок, характеризующий Ревельский 7-й пехотный полк
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
