Санкт-Петербургский театр «Русская антреприза» имени Андрея Миронова
Поделись знанием:
К:Театры, основанные в 1988 годуКоординаты: 59°57′57″ с. ш. 30°18′46″ в. д. / 59.9658° с. ш. 30.3128° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.9658&mlon=30.3128&zoom=17 (O)] (Я)
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
| Санкт-Петербургский театр «Русская антреприза» им. Андрея Миронова | |
 | |
| Основан |
1 ноября 1988 |
|---|---|
| Здание театра | |
| Местоположение |
Санкт-Петербург, Большой проспект Петроградской стороны, д. 75/35 |
| Руководство | |
| Директор | |
| Художественный руководитель | |
| Ссылки | |
|
[www.mironov-theatre.ru/ Официальный сайт] | |
|
Санкт-Петербургский театр «Русская антреприза» имени Андрея Миронова на Викискладе | |
Санкт-Петербургский театр «Русская антреприза» имени Андрея Миронова — основан в Ленинграде 1 ноября 1988 года актёром, антрепренёром Рудольфом Давыдовичем Фурмановым. Первый российский негосударственный театр, основанный в конце 80-х гг. ХХ века, который соединил в своей организационной модели регламент контрактной системы в трудовых отношениях с артистами, подвижный принцип антрепризы и достоинства русского регулярного репертуарного театра.
Содержание
- 1 Основание театра
- 2 Система и модель театра
- 3 Открытие стационарной сцены
- 4 Принцип хозяйствования
- 5 Логотип театра
- 6 Труппа театра
- 7 Спектакли театра
- 8 Режиссёры
- 9 Художники-постановщики
- 10 Композиторы
- 11 Балетмейстер
- 12 Признание и награды
- 13 Культурные проекты. Российская национальная актёрская премия имени Андрея Миронова «Фигаро»
- 14 Музей театра
- 15 Технические параметры
- 16 Адрес
- 17 Примечания
- 18 Ссылки
Основание театра
Санкт-Петербургский театр «Русская антреприза» имени Андрея Миронова был основан 1 ноября 1988 году Народным артистом России Рудольфом Фурмановым. За пятьдесят лет служения сцене Рудольфу Фурманову, первому из российских театральных деятелей, удалось воссоздать в русском послереволюционном театре (после издания декрета о национализации театров в 1919 году) подвижный принцип театральной антрепризы, в разное время собиравшей в спектакли и концертные программы лучших артистов страны.
Н.Симонов, А.Райкин, А.Миронов, С.Филиппов, В.Стржельчик, А.Фрейндлих, А.Папанов, Е.Леонов, И.Смоктуновский, Ю.Яковлев, Е.Лебедев, В.Медведев, В.Ковель, О.Басилашвили, В.Золотухин, В.Лановой, Э.Быстрицкая, Н.Караченцов, К.Райкин, Ю.Никулин, Г.Товстоногов, М.Захаров — на протяжении трех десятилетий, благодаря Фурманову, регулярно гастролировали по стране с оригинальными концертными программами. Именно они и составляли его первую неофициальную и неформальную антрепризную труппу.[1]
1 ноября 1988 года слово «антреприза» (франц. entreprise), означающая театральное предприятие, созданное и возглавляемое частным предпринимателем — антрепренером, стало именем собственным.
Система и модель театра
Создатель театр «Русская антреприза» имени Андрея Миронова Р. Д. Фурманов избрал не западную модель антрепризы, в течение нескольких лет осуществляющую и эксплуатирующую одну-две постановки, а соединил достоинства европейского принципа негосударственного самофинансируемого театра с особенностями дореволюционной антрепризной контрактной труппы в России и широкими художественными возможностями русского регулярного репертуарного театра. Сегодня модель театра имени Андрея Миронова, практический положительный опыт самофинасирования некоммерческого репертуарного театра с огромным классическим репертуаром, оказывается необходим театральной реформе в России.
Открытие стационарной сцены
3 апреля 1995 года по распоряжению правительства Санкт-Петербурга театру было предоставлено помещение в Доме с башнями № 75/35 по Большому проспекту Петроградской стороны. Символично, что купчую на часть дома незадолго до революции приобрел дед Андрея Миронова — Семён Менакер. 17 октября 1996 года состоялось торжественное открытие театра[2] Вот как описывала открытие первого российского театра, носящего имя современного артиста, актриса и драматург Татьяна Егорова, ещё не ставшая автором нашумевшей книги «Андрей Миронов и я»:
«Плакали все. По Андрюше, по Андрею Миронову, по тому, „что не может быть, что его нет“. В зале присутствовали два мэра города — А.Собчак, предыдущий и В. Яковлев, настоящий, — которые с благородным рвением помогали осуществлению этого события. На сцене блистательно выступали М. Миронова, Э. Быстрицкая, М. Ульянов, В. Золотухин, Ю. Яковлев, Е. Лебедев, М. Казаков, В. Лановой, Л. Чурсина и многие другие известие артисты.Мария Владимировна Миронова, прекрасная 85-летняя дама с царственной осанкой, днём присутствовала при освещении театра отцом Вадимом, а вечером под звонкие хлопки присутствующих разрезала голубую ленточку перед входящим в историю театром имени её сына. И, наконец, Рудольф Фурманов — главный двигатель состоявшегося 17 октября события. По темпераменту он — холерик (даже слишком холерик), амплуа — антрепренёр, гениальный организатор, друг (он проработал с Андреем двадцать лет). Что бы мы делали без таких, как он? Как сказала Мария Владимировна Миронова: „Смотрели бы шалаш в Разливе“.
Через год после внезапной смерти Андрея, в октябре 1988 года, Р.Фурманов создал труппу с названием Театр „Русская антреприза“ им. Андрея Миронова. Но… не было даже помещения, ведь на культуру в российском бюджете отпущено 0,03 %, и театры, библиотеки и другие очаги культуры закрываются, находятся в состоянии „мерзости запустения“»[2].
Принцип хозяйствования
Принцип хозяйствования основан на самофинансировании с разовыми субсидиями от государства, в том числе Комитета по культуре Администрации Санкт-Петербурга по статье «поддержка негосударственных театров» и спонсорской помощью. Так, например, в организации полномасштабных гастролей театра в феврале 2011 года в Москве, помощь в безвозмездном проезде артистов труппы из Петербурга в Москву и обратно оказали «Российские железные дороги». Периодически разовую финансовую и спонсорскую помощь театру оказывают компании «Каравай» и «Балтика».
Логотип театра
Логотип театра, с вписанным в название игральным кубиком, из ребра которого капает капелька крови, придумал и исполнил для театра художник и артист, муж и партнёр Алисы Фрейндлих по спектаклям в Ленинградском театре имени Ленсовета в конце 1980-х гг. («Варшавская мелодия», «Дульсинения Тобосская», «Нечаянный свидетель») Юрий Анисимович Соловей, живущий ныне в Германии. Эта «художественная реплика-ответ» Ю. А. Соловья на строки Александра Блока в стихотворении «Балаганчик»:
Вот открыт балаганчик
Для весёлых и славных детей,
Смотрят девочка и мальчик
На дам, королей и чертей.
И звучит эта адская музыка,
Завывает унылый смычок.
Страшный чёрт ухватил карапузика,
И стекает клюквенный сок.
Художник подчеркнул в логотипе театра подлинность творческих, человеческих и актёрских затрат, переживаний на сцене, которые должны отличать его спектакли.
Труппа театра
Контрактный принцип актёрской труппы
С 1988 года по настоящее время в контрактную труппу театра входили артисты Москвы и Петербурга, многие из которых с 2000 по 2012 гг. сыграли на сцене театра имени Андрея Миронова свои лучшие роли, недоступные им в собственных стационарных театрах, где они находились в штате. Так актёр театра имени Ленсовета, народный артист России В. М. Матвеев не выходил на сцену своего театра в новых ролях несколько лет подряд, сыграл на сцене театра А.Миронова за четыре года пять ролей мирового классического репертуара, в том числе Кузовкина в «Нахлебнике», Хрюкова в «Шутниках», Боровцева в «Пучине», Парамона Корзухина в «Рыцаре Серафимы» («Беге») и Второго мужика в «Плодах просвещения» Л.Толстого). Такая же благодатная судьба оказалась у артиста Евгения Баранова, долгое время игравшего роли ограниченного комедийного амплуа на сценах Театра комедии и театра им. Ленсовета. Начиная с 2003 года Евгений Баранов сыграл на сцене театра им. А.Миронова более 10 ролей, в том числе Кисельникова в «Пучине», Жиля в «Малых супружеских преступлениях», Наума Федотыча Лотохина в «Красавце-мужчине», Дядюшки в «Грабеже», Паши в «Гупёшке», выступил режиссёром-постановщиком четырёх спектаклей театра. На сцене «Русской антрепризы» имени Андрея Миронова родились и получили бережное развитие драматические таланты молодых артистов К.Каталымовой, С.Дьячкова, Н.Поповой, Д.Исаева, Н.Парашкиной, М.Мокшиной, В.Щипицына, Я.Воронцова. Эти избранные примеры показывают широкие возможности контрактной труппы в стационарном репертуарном театре, опровергая мнение (высказанное в частности, режиссёром Г. Н. Яновской на телевизионном «круглом столе» ТВ «Центр» — обсуждении театральных проблем в 2011 г.) о том, что в контрактном театре не растится, а только используется талант артиста, выращенный в репертуарном театре-доме. Принцип контрактной труппы позволяет театру постоянно обновляться, в назначении на роль исходя только из художественных принципов, не скованных ограничениями штатного расписания и застоя штатной труппы, с определенным набором амплуа. Подтверждая, что артистический талант способен к поступательному развитию и движению только ежесезонно получая новые роли в мировом классическом репертуаре, спектаклях-экспериментах, встречаясь на подмостках с новыми партнерами и в то же время сохраняя уважение и творческую самостоятельность в выборе предложения роли.[2].
«Что нужно для того, чтобы контрактная система в театре реально заработала? Во-первых, должна быть социальная и материальная защищённость каждого театрального артиста. Потому что артист — это особый организм, его рабочий инструмент — это он сам. Он пропускает роль через сердце, подрывает здоровье. И то, что сегодня в государственных театрах артисты получают так называемые денежные средства — зарплату бюджетников, — это унизительно и для человека, и для государства. Зарплату должен платить сам театр из своей выручки, без всяких разрядов. По таланту и занятости. При сохранении государственных субсидий на содержание театра и выпуск спектаклей» (Р. Д. Фурманов)[2]..
Артисты театра прошлых лет
С 1988 года в разные сезоны в контрактную актерскую труппы театра Р. Д. Фурманова входили: н.а. СССР А. Б. Фрейндлих и В. И. Стржельчик, н.а. России Н. П. Караченцов, В. А. Дегтярь, В. А. Кухарешин, В. С. Золотухин, А. М. Вартанян, А. Л. Баргман, А. М. Строев, И. Б. Дмитриев, М. О. Игнатова, А. Ю. Толубеев, А. Ф. Пустохин, В. М. Татосов, Л. В. Неведомский, О. С. Антонова, И. Л. Соколова, С. Н. Ландграф, С. И. Паршин, з.а. России И. А. Слободская, Т. М. Абросимова, В. В. Панина, Н. В. Панина, Ю. Н. Мироненко, О. Б. Самошина, Т. Б. Кузнецова, А. А. Худолеев, М. В. Разумовский, И. И. Конопацкая, артисты Дмитрий Исаев, Алексей Федотов, Алексей Федькин, Ярослав Иванов, артист и композитор Алексей Заливалов.
Современная контрактная актёрская труппа театра
Контрактная труппа театра им. А. Миронова в настоящее время объединяет 90 ведущих артистов Петербурга, среди которых:
Народные артисты России
- Ткач, Татьяна Дмитриевна (с 2005)
- Каменецкий, Ефим Александрович (с 1998)
- Лазарев, Юрий Сергеевич (с 2006), брат А. С. Лазарева
- Мазуркевич, Ирина Степановна (с 2011)
- Матвеев, Владимир Михайлович (1994, и с 2005)
- Романов, Эрнст Иванович (с 2000)
- Фурманов, Рудольф Давыдович (с 1988)
Заслуженные артисты России
- Баранов, Евгений Павлович (с 2003)
- Барковский, Сергей Дмитриевич (с 2003)
- Бызгу, Сергей Дмитриевич (2000—2006, и с 2011)
- Горин, Анатолий Александрович (с 1996)
- Дик (Никитин), Николай Евгеньевич (с 1993)
- Елисеев, Лев Михайлович (с 2008)
- Журавлёв, Пётр Васильевич (с 2008)
- Игумнова, Евгения Викторовна (с 2014)
- Коваль, Аркадий Константинович (с 2005)
- Куликович, Олег Борисович (с 2007)
- Лаврова, Мария Кирилловна (с 2002)
- Мальцева, Надежда Геннадьевна (с 2005)
- Петров, Анатолий Владимирович (с 2011)
- Попова, Нелли (Неля) Анатольевна (с 1996)
- Русскин, Сергей Викторович (с 1993)
- Субботина, Галина Николаевна (с 1999)
- Сулимов, Александр Николаевич (с 2014)
- Сысоев, Гелий Борисович (с 2009)
- Толубеева (Марусяк), Екатерина Дмитриевна (с 1993)
Актрисы
- Волгина (Соловьёва), Инна Аркадьевна (с 2004)
- Гагарина (Цуркан), Евгения Юрьевна (с 2009)
- Кабанова, Татьяна Ивановна (с 1997)
- Каталымова, Ксения Владимировна (с 2006)
- Кузьмина, Кристина Алексеевна (с 2011)
- Мартыненко, Елена Михайловна (с 2008)
- Мещерякова, Мария Владимировна (1997—2002, и с 2009)
- Мокшина-Бычковская, Марианна Владимировна (с 2004)
- Рубина, Мария Олеговна (с 2005)
- Рудина, Юлия Сергеевна (с 2005)
- Семёнова, Марианна Алексеевна (с 2012)
- Семёнова, Ольга Владимировна (с 2011), внучка К. Ю. Лаврова
- Толстун, Полина Николаевна (с 2009)
- Феофанова, Ольга Алексеевна (с 2011)
- Цуркан, Марина Алексеевна (с 2009)
- Шубарева, Юлия Андреевна (с 2009)
Актёры
- Андреев, Александр Сергеевич (с 2009)
- Аршинников, Андрей Игоревич (с 2002)
- Астраханцев, Андрей Петрович (с 2000)
- Балагин, Владимир Владимирович (с 1999)
- Буцкий, Денис Владимирович (с 1999)
- Воробьёв, Дмитрий Владимирович (2001—2003, и с 2011)
- Воронцов, Ярослав Владимирович (с 2000)
- Данилов, Николай Гаврилович (с 2012)
- Датешидзе, Кирилл Леонидович (с 2002)
- Дежонов (Анисимов), Андрей (с 2005)
- Драгунов, Михаил Леонидович (с 2012)
- Дьячков, Сергей Львович (с 2001)
- Иванкович, Арсений Валерианович (с 2012)
- Коптев, Анатолий Львович (с 1999)
- Крылов, Владимир Владимирович (с 2006)
- Могучев, Дмитрий Александрович (с 2008)
- Мозговой, Илья Александрович (с 2001)
- Николаев, Сергей Эдуардович (с 2005)
- Николаенко, Александр Петрович (с 2009)
- Орёл, Ростислав Владимирович (с 2011)
- Орт, Александр Владимирович (с 2009)
- Приходько, Родион Андреевич (с 2006)
- Родимов, Андрей Сергеевич (с 2009)
- Ушаков, Роман Михайлович (с 2009)
- Феляуэр, Владимир Гариевич(с 2010)
- Франчук, Вадим Эдуардович (с 2005)
- Щипицын, Василий Геннадьевич (с 2005)
- Ярема, Елена Яковлевна (с 2001)
Выпускники актёрского курса Р. Д. Фурманова (2012, БИИЯМС):
Выпускники актёрского курса Р. Д. Фурманова (2012, БИИЯМС):
Маленькие актёры
- Егор Драгунов
- Глеб Каллистов
- Григорий Лавров
- Даниил Лево
Маленькие актрисы:
- Настя Бучковская
- Анфиса Бучковская
- Катя Панова
- Арина Рябкова
- Лиза Фурманова
Из 90 актёров — 30 артистов контрактной труппы работают в театре имени Андрея Миронова более 10 лет.
Спектакли театра
За время существования на собственной сцене театр «Русская антреприза» имени Андрея Миронова поставил более 60 новых спектаклей, отличающихся не только жанровым разнообразием, но и оригинальностью режиссёрских трактовок, собрал лучшие актерские силы Петербурга в контрактную труппу[3]. В репертуаре театра образцы русской и зарубежной классики, произведения Чехова, Салтыкова-Щедрина, Гоголя, Тургенева, Островского, Льва Толстого, Лескова, Леонида Андреева, Михаила Булгакова, Гюго, Шоу, Моэма, Шмитта. Первым из петербургских театров театр имени Миронова поставил драматургию Василия Сигарева[4].
Спектакли театра прошлых лет
- 1. «Что тебе подарить?..». Спектакль Николая Караченцова. Премьера состоялась 1 ноября 1988 года
- 2. А.Арбузов «Старомодная комедия». Спектакль-концерт в 2-х действиях, 9 картинах
по одноимённой пьесе Алексея Арбузова. Постановка — Людмила Шувалова. Премьера состоялась 16 января 1992 года
- 3. «Откровения Иннокентия Смоктуновского». Постановка — Рудольф Фурманов. Премьера состоялась 30 мая 1993 года.
В спектакле были заняты: н.а. СССР Иннокентий Смоктуновский, з.а. России Валентина Панина, артисты: Наталья Панина, Александр Баргман, н.а. России Рудольф Фурманов
- 4. «Любовные письма». Спектакль-дуэт по пьесе А.-Р.Герни. Постановка — Людмила Шувалова. Премьера состоялась 18 декабря 1993 года
- 5. «Труп из Гудзона». Комедия-детектив в 2-х актах Кирилла Ласкари. Постановка, хореография, музыкальное оформление — Засл.деятель искусств Кирилл Ласкари. Премьера состоялась 9 марта 1994 года на сцене ДК им. М.Горького
- 6. «Сцены из супружеской жизни» по мотивам одноименного киносценария Ингмара Бергмана. Постановка — Влад Фурман. Премьера состоялась 16 мая 1995 года. Спектакль прошёл 106 раз, в последний раз сыгран 8 апреля 1999 года.
- 7. «Скандал в „Пассаже“. Комедия в 2-х действиях по мотивам сатирических произведений Ф. М. Достоевского. Постановка — Влад Фурман. Премьера состоялась 13 февраля 1996 года
- 8. „Секонд Хэнд“. Совместная постановка театра и „Комик-Треста“ В. и Н.Фиссон. Премьера состоялась 10 января 1997 года
- 9. „KREUZERS СОНАТА“ по мотивам одноименной повести Льва Толстого и произведению Л.-В.Бетховена. Сценическая редакция и постановка — Влад Фурман. Премьера состоялась 26 марта 1997 года.
- 10. „Джон Джей Пленти и Кузнечик Дэн“. Премьера состоялась 20 апреля 1997 года.
- 11. „Комедианты“. Авторский спектакль Антона Духовского. Премьера состоялась 26 апреля 1997 года
- 12. „Страсти по Вертинскому“. Театральная фантазия на песни А. Вертинского в 2-х действиях. Постановка — Рудольф Фурманов. Премьера состоялась 17 июня 1997 года
- 13. „Чудаки“. Сцены из дачной жизни в двух действиях Алексея Пешкова (Максима Горького). Сценическая редакция и постановка — Петр Шерешевский. Премьера состоялась 1 августа 1997 года
- 14. „Балаган во фраке и без фрака“. Спектакль-фантазия. Сценическая редакция и постановка — Рудольфа Фурманова и Александра Хочинского. Премьера состоялась 27 декабря 1997 года
- 15. „Портрет Дориана Грея“. Сценическая редакция Влада Фурмана по мотивам одноимённого романа Оскара Уайльда. Постановка — Влад Фурман. Премьера состоялась 13 марта 1998 года
- 16. „Любимый месяц август“. Драма в 2-х действиях Тимофея Хмелёва. Постановка — Андрей Красавин. Премьера состоялась 9 мая 1998 года
- 17. „Ах, эти бедные мужчины!“ („Музыкантская комедия“). Музыкантская комедия Алексея Заливалова в 2-х частях с Прологом и Эпилогом по мотивам старинных русских водевилей „Бедный Федя“ и „Бабочки“. Постановка — Влад Фурман. Музыкальная режиссура и постановка эксцентрики — Алексей Заливалов. Премьера состоялась 9 июля 1998 года
- 18. „Из жизни сумасшедшего антрепренёра“. Спектакль-фарс по мотивам театрального романа Р. Д. Фурманова. Постановочная группа — Александр Товстоногов, Валерий Дегтярь, Ефим Каменецкий, Влад Фурман. Премьера состоялась 22 октября 1998 года
- 19. „Сирена и Виктория“. Экстравагантная комедия Александра Галина в романтическом антураже в 2-х действиях. Сценическая редакция, сценография и постановка — Виктор Крамер. Премьера состоялась 13 февраля 1999 года
- 20. „Обломов“. „Сказание“ в 3-х действиях по одноимённому роману И. А. Гончарова. Постановка — Влад Фурман. Премьера состоялась 10 июня 1999 года
- 21. „Наследник Лаптев“. Трагифарс Александра Хмелика в 2-х действиях. Постановка — Владимир Каминский. Премьера состоялась 20 декабря 1999 года.
- 22. „Безумный день, или Непровинциальный бенефис“ (К 80-летию со дня рождения н.а. СССР Николая Николаевича Трофимова. Спектакль фарс в 2-х частях. Идея, постановка и сценическое оформление — Рудольф Фурманов. Премьера состоялась 22 января 2000 года
- 23. „Дорога в рай“ („Сорок первый“). Первая редакция спектакля „Сорок первый“ Влада Фурмана по рассказу Б.Лавренева. Романтическая клоунада по мотивам рассказа Бориса Лавренёва „Сорок первый“. Сценическая редакция, постановка и сценическое оформление — Влад Фурман. Премьера состоялась 1 апреля 2000 года
- 24. „Фантазии Фарятьева“ (Спектакль посвящён памяти Андрея Александровича Миронова) Трагикомедия Аллы Соколовой в 2-х частях. Сценическая редакция и постановка — Лауреат премии „Онежская маска“ Юрий Цуркану. Премьера состоялась 4 июля 2000 года
- 25. „Запретный плод“ (По мотивам пьесы П.Клоделя „Полуденный раздел“). Режиссёр — Ирина Долинина. Премьера состоялась в 2001 г.
- 26. „О, шут мой, я схожу с ума!“ (Спектакль посвящён памяти Андрея Александровича Миронова). Полуфантастическая лирическая притча в 2-х актах. Идея — Рудольф Фурманов. Режиссёр — Валерий Дегтярь. Премьера состоялась 28 февраля 2001 года
- 27. „Отверженные“. Романтическая драма по одноимённому роману В.Гюго в 2-х частях. Постановка — Влад Фурман. Премьера состоялась 5 ноября 2001 года
- 28. „Колдун“. Классический английский детектив по одноимённому роману Э.Уоллеса. Постановка — Валерий Гришко. Премьера состоялась 6 декабря 2002 года
- 29. „Входит свободный человек“. Комедия Т.Стоппарда в 2-х действиях. Постановка — Георгий Товстоногов-младший. Премьера состоялась 24 апреля 2003 года
- 30. „Сенная лихорадка“. Комедия Н.Коуарда в 3-х действиях. Перевод с английского — Дины Додиной. Постановка — Наталья Колотова. Премьера состоялась 1 мая 2004 года
- 31. „Сны в летнюю ночь“ („Эльфа-матима!“). Комедия Л.Ворона и И.Ворон в 2-х действиях. Постановка — Евгений Баранов. Премьера состоялась 20 марта 2007 года
Текущий репертуар
- 1. Н. Гоголь „Мёртвые души“. Премьера состоялась 3 сентября 1993 года
- 2. А. Чехов „Чайка“ Премьера состоялась 12 июня 2000 года
- 3. Р. Фурманов „Ах, какая это была удивительная игра!“ Премьера состоялась 17 июля 2001 года
- 4. Дж. Б. Шоу (George Bernard Shaw) „Как он лгал её мужу“ Премьера состоялась 27 июня 2002 года
- 5. В. Сигарев „Гупёшка“. Премьера состоялась 7 июля 2003 года
- 6. А. Чехов „Счастливчик“ Премьера состоялась 14 февраля 2004 года
- 7. Э.-Э. Шмитт (Éric-Emmanuel Schmitt) „Малые супружеские преступления“ Премьера состоялась 5 ноября 2004 года
- 8. М. Салтыков-Щедрин „Господа Г…“ Премьера состоялась 4 февраля 2005 года
- 9. И. Тургенев „Нахлебник“ Премьера состоялась 24 декабря 2005 года
- 10. А. Н. Островский „Шутники“. Постановка Юрия Цуркану. Премьера состоялась 4 марта 2006 года
- 11. Л.Панич, Ю. Панич „Сыч и кошечка“ Премьера состоялась 20 мая 2006 года
- 12. А. Островский „Пучина“. Постановка Юрия Цуркану. Премьера состоялась 14 октября 2006 года
- 13. С.Моэм (William Somerset Maugham) „Красотка и семья“ Премьера состоялась 3 марта 2007 года
- 14. В. Сигарев „Детектор лжи“. Премьера состоялась 16 ноября 2007 года
- 15. М. Булгаков »«Рыцарь Серафимы» («Бег») (Восемь снов). Постановка Юрия Цуркану. Премьера состоялась 6 апреля 2008 года
- 16. Н. Лесков «Грабёж». Премьера состоялась 14 февраля 2009 года
- 17. Л. Толстой «Исхитрилась, или Плоды просвещения». Постановка Юрия Цуркану. Премьера состоялась 18 апреля 2009 года
- 18. «Импровизации Валентина Гафта». Премьера состоялась 21 ноября 2009 года
- 19. Л. Андреев «Дни нашей жизни». Постановка Юрия Цуркану. Премьера состоялась 30 декабря 2009 года
- 20. Альдо де Бенедетти (Aldo De Benedetti) «Паола и львы» («Сублимация любви»). Премьера состоялась 17 апреля 2010 год
- 21. Марсель Эме (Marcel Aymé) «Третья голова». Премьера состоялась 27 ноября 2010 года
- 22. А. Н. Островский «Красавец-мужчина». Постановка Юрия Цуркану. Премьера состоялась 29 октября 2011 года
- 23. А. П. Чехов. «Палата № 6». Постановка — Влад Фурман. Премьера состоялась 24 декабря 2011 года
- 24. А. П. Чехов. «Вишнёвый сад». Постановка Юрия Цуркану. Премьера состоялась 26 мая 2012 года
- 25. Е. Л. Шварц. «Голый король». Постановка Юрия Цуркану. Премьера состоялась 22 декабря 2012 года
- 26. Г. Флобер. «Мадам Бовари». Постановка Андрия Жолдака. Премьера состоялась 25 декабря 2013 года
- 27. В. В. Сигарев. «Алексей Каренин». Постановка Юрия Цуркану. Премьера состоялась 24 мая 2014 года
- 28. Т. Уильямс. «Трамвай „Желание“». Постановка — Влад Фурман. Премьера состоялась 23 ноября 2014 года
- 29. Н. Коляда. «Баба Шанель». Постановка Юрия Цуркану. Премьера состоялась 27 декабря 2014 года
- 30. И. А. Гончаров. «Страсти по Александру» («Обыкновенная история»). Премьера состоялась 13 июня 2015 года
Режиссёры
- Андрiй Жолдак
- Валерий Гришко
- Виктор Крамер
- Вадим Милков
- Александр (Сандро) Товстоногов
- Георгий (Егор) Товстоногов-младший
- Вадим Фиссон
- Влад Фурман
- Рудольф Фурманов
- Юрий Цуркану
- Пётр Шерешевский
Художники-постановщики
- Тита Димова
- Елена Дмитракова
- Михаил Бархин
- Эмиль Капелюш
- Олег Молчанов
- Николай Слободяник
- Иван Совлачков
- Владимир Фирер
Композиторы
- Владимир Бычковский
- Максим Карпец
- Артур Мкртчян
- Михаил Мокиенко
- Сергей Патраманский
Балетмейстер
- Сергей Грицай
- Гали Абайдулов
Признание и награды
- 1998 Высшая театральная премия Санкт-Петербурга «Золотой софит» (Номинации «Лучшая женская роль» — Лауреат Татьяна Кузнецова (Елена, «Чудаки» М.Горького)[5]
- 2000 Высшая театральная премия Санкт-Петербурга «Золотой софит» (Номинации «Лучшая работа режиссёра на малой сцене» (Влад Фурман)[6], «Лучшая женская роль» — Наталья Панина (Марютка)[7] — «Сорок первый» Б.Лавренева; «Лучшая мужская роль» — Л. В. Неведомский (Захар, «Обломов» И.Гончарова)[8]
- 2002 Премия Николая Симонова (Лауреат н.а. России Л. В. Неведомский за исполнение роли Жана Вальжана в спектакле «Отверженные»)
- 2003 Высшая театральная премия Санкт-Петербурга «Золотой софит» (Номинация «Лучший драматический спектакль» — «Гупёшка» В.Сигарева)[9]
- 2004 Высшая театральная премия Санкт-Петербурга «Золотой софит» (Номинация «Лучшая женская роль» — Ольга Антонова (Джудит Блисс, «Сенная лихорадка» Н.Коуарда)[10]
- 2005 Высшая театральная премия Санкт-Петербурга «Золотой софит» (Номинации «Лучшая мужская роль» — Лауреат Сергей Русскин (Порфирий Владимирович Головлёв, «Господа Г…» М.Салтыкова-Щедрина)[11], «Лучшая роль второго плана» — Аркадий Коваль (Степан Владимирович Головлёв, «Господа Г…» М.Салтыкова-Щедрина)[12], «Лучшая работа художника» — Николай Слободяник (за сценографию спектакля «Малые супружеские преступления»)[13]
- 2006 Высшая театральная премия Санкт-Петербурга «Золотой софит» (Номинации «Лучшая мужская роль» — Лауреат Сергей Барковский (Павел Петрович Оброшенов, «Шутники» А. Н. Островского)[14], «Лучшая мужская роль» — Владимир Матвеев (Кузовкин, «Нахлебник» И. С. Тургенев)[15], «Лучшая женская роль» — Ксения Каталымова (Анна Павловна Оброшенова, «Шутники» А. Н. Островского)[16]
- 2008 Высшая театральная премия Санкт-Петербурга «Золотой софит» (Номинация «Лучшая сценография» — художник-постановщик Владимир Фирер за сценографию спектакля «Рыцарь Серафимы» («Бег» М. А. Булгакова)[17]
- 2009 Высшая театральная премия Санкт-Петербурга «Золотой софит» (Номинация «Лучшая работа художника» — художник-постановщик Владимир Фирер за сценографию спектакля «Исхитрилась, или Плоды просвещения» Л. Н. Толстого[18]
- 2010 Высшая театральная премия Санкт-Петербурга «Золотой софит» (Номинации «Лучший спектакль на большой сцене» — «Дни нашей жизни» Л. Н. Андреева[19], «Лучшая женская роль» — Полина Толстун (Оль-Оль) «Дни нашей жизни» Л. Н. Андреева[20], «Лучшая роль второго плана» — Сергей Барковский (Онуфрий) «Дни нашей жизни» Л. Н. Андреева[21], «Лучшая работа художника» — художник-постановщик Владимир Фирер за сценографию спектакля «Дни нашей жизни» Л. Н. Андреева[22].
- 2011 Независимая театральная премия имени Евгения Лебедева (за спектакль «Дни нашей жизни» премии удостоен режиссёр-постановщик спектакля Ю.Цуркану, исполнители главных ролей артисты П.Толстун (Оль-Оль), С.Барковский (Онуфрий)
- 2012 Независимая театральная премия имени Евгения Лебедева (премии удостоен режиссёр-постановщик Влад Фурман за постановку спектаклей по русской классике («Господа Головлёвы», «Палата № 6»)[23] и исполнитель главной роли в спектакле «Палата № 6» артист А.Петров (Громов)
- 2012 Премия Правительства Санкт-Петербурга в области литературы, искусства и архитектуры за 2011 год (премии удостоен художественный руководитель, основатель театра Р. Д. Фурманов «За выдающийся вклад в развитие петербургской культуры»)[24]
- 2012 Премия Правительства Санкт-Петербурга в области литературы, искусства и архитектуры за 2011 год (премии удостоен режиссёр-постановщик спектакля «Палата № 6» Влад Фурман «За достижения в области театрального искусства»)[24]
Культурные проекты. Российская национальная актёрская премия имени Андрея Миронова «Фигаро»
Культурной инициативой Р. Д. Фурманова и руководимого им театра явилось учреждение в 2011 году и проведение в 2011 и 2012 гг. в Санкт-Петербурге Российской Национальной актёрской премии имени Андрея Миронова «Фигаро». Премия основана в Санкт-Петербурге 1 июня 2010 года. Учредителем Премии является учреждение культуры «Санкт-Петербургский театр „Русская антреприза“ имени Андрея Миронова» при содействии Правительства Санкт-Петербурга.
Лауреатами премии в 2011 и 2012 гг. стали — Валентин Гафт, Светлана Крючкова, Юрий Яковлев, Николай Караченцов, Мария Миронова и Евгений Миронов, Сергей Дьячков, Сергей Барковский и Нелли Попова. Специальные призы за вклад в российскую культуру были вручены писателю Даниилу Гранину, доктору искусствоведения, профессору, заслуженному деятелю науки Российской Федерации, лауреату премии К. С. Станиславского Алексею Вадимовичу Бартошевичу и писателю, журналисту, критику Татьяне Москвиной.
Лауреатами Второй Российской национальной актёрской премии имени Андрея Миронова «Фигаро» 8 марта 2012 года стали: артисты Олег Басилашвили, Сергей Безруков, Ксения Каталымова, Нонна Гришаева, Василий Лановой, Людмила Чурсина, Игорь Кваша, Владимир Гусев (Ярославль), Ирина Пегова, Владимир Симонов, Левон Оганезов, Е.Баранов, Аркадий Коваль, драматург Эдвард Радзинский, режиссёр Вадим Фиссон, журналист Марина Райкина.[25]
Музей театра
Музей расположен на втором этаже театра, его экспозиция занимает верхнее фойе. В помещении музея установлен рояль. Экспозиция музея оформлена с использованием элементов сценографии спектаклей «Крейцерова соната» и «Палата № 6». Н.а. СССР В. С. Лановой на Второй торжественной церемонии вручения Российской национальной актёрской премии имени Андрея Миронова «Фигаро» 8 марта 2012 года, назвал музей театра «актёрским бахрушинским музеем».
Твой театр это монография
Здесь вместо стен — живые лица
Здесь как иконы фотографии
Захочешь — можешь помолиться <…>— написал в 2010 году о театре имени Андрея Миронова Валентин Гафт
Всего в экспозиции представлено более 1500 оригиналов иконографических материалов, фотографий русских артистов ХХ века. История, предшествовавшая рождению театра, представлена редкими афишами совместных выступлений Р.Фурманова и А.Миронова, И.Смоктуновского, А.Папанова, А.Райкина, В.Медведева, М.Захарова, Ю.Никулина, Е.Лебедева, их тарификационными документами, письмами. В экспозиции выставлен также оригинал свидетельства о присвоении Андрею Миронову звания «Заслуженный артист РСФСР».
Значимое место занимают картины н.а. СССР Николая Константиновича Симонова (триптих «Сказание о полку Игореве» и «Вологодские колокола»), оригиналы карандашного портрета Н. К. Симонова работы графика и живописца Георгия Семёновича Верейского, эскиз портрета А. И. Райкина художника Романа Левицкого, работы н.а. СССР Евгения Алексеевича Лебедева (в том числе портреты Г. А. Товстоногова, выполненные Лебедевым методом выжигания на дереве и мраморный барельеф режиссёра), переданные в дар театру его вдовой Н. А. Товстоноговой, картина художника Анатолия Левитина, изображающая О. В. Басилашвили в окружении его ролей (репродукция этой картины послужила обложкой книги артиста «Неужели это я?! Господи…»), портреты Рудольфа Фурманова в жизни и Алисы Фрейндлих в роли Катерины Ивановны в спектакле Ленинградского театра имени Ленсовета «Преступление и наказание», написанные художником Юрием Соловьём, более 20 макетов сценографии спектаклей театра, в том числе художников В. И. Фирера, О. И. Молчанова, эскизы костюмов и сценографии к спектаклям (в частности, «Гупёшка» Эмиля Капелюша, «Вишнёвый сад», «Шутники», «Бег» Владимира Фирера, «Сыч и кошечка», «Мертвые души», «Палата № 6» Олега Молчанова).
На первом этаже театра расположена «комната Андрея Миронова», специально для зрителей в ней установлено пианино, диван, аквариум с рыбками. Экспозиция «комнаты Миронова», артиста, чьё имя носит театр, подробно прослеживает его творческий путь, как театрального актера.
Технические параметры
В зрительном зале театра 210 мест.
Адрес
- Адрес: Россия, Санкт-Петербург, Большой проспект Петроградской стороны, 75/35
- Метро: Петроградская, Горьковская, Чкаловская
- e-mail: mail@mironov-theatre.ru
- Телефон: 8(812)346-16-79
- Время работы кассы: пн-вс 12:00-20:00 без выходных
Напишите отзыв о статье "Санкт-Петербургский театр «Русская антреприза» имени Андрея Миронова"
Примечания
- ↑ [mironov-theatre.ru/furmanov/pressa/vsp.html Рудольф Фурманов. «Я раб театра на всю жизнь»]Автор: Светлана Мазурова Источник: «Восточно-Сибирская правда» 29 сентября 2001 г.
- ↑ 1 2 3 4 [mironov-theatre.ru/history/open-scene/ Татьяна Егорова. «Благодарная память»]Источник: «Русская мысль» № 4148
7-13 ноября 1996 года Ошибка в сносках?: Неверный тег
<ref>: название «autogenerated1» определено несколько раз для различного содержимого - ↑ Фурманов Р. Д. Жизнь и происшествия Рудольфа Иванова. Издательство «Белое и чёрное», Санкт-Петербург, 2008
- ↑ [www.mironov-theatre.ru/show/gupeshka/guppi-lena-tp.html Гупёшка. Два вечера — две премьеры]"Театральный Петербург" № 12 (54), июль 2003 г.
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/1999/drama/actress/tgrirorieva/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2000/drama/director_chamber/vfurman/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2000/drama/actress/panina/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2000/drama/actor/nevedomsky/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2004/drama/smallscene/gupeshka/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2004/drama/actress/antonova/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2005/drama/actor/russkin/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2005/drama/secondary/koval/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2005/drama/scenography/slobodynik/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [rusakters.ru/barkovskiy-sergey.html/ Российские и советские актёры. Барковский Сергей]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2006/drama/actor/matviev/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2006/drama/actress/katalymova/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2008/drama/scenography/firer/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2009/drama/hudojnik/firer/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2010/drama/spectakl_big/dni_nashei_zhizni/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2010/drama/actress/tolstun/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2010/drama/secondary/barkovsky/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ [www.goldensofit.ru/archives/2010/drama/hudojnik/firer/ Архив официального сайта Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит»]
- ↑ А. Блахнов [bdt.spb.ru/press/news/vecherka2012.html Нас не победить. Вручена премия имени Евгения Лебедева] Вечерний Петербург. 16.01.2012
- ↑ 1 2 [gov.spb.ru/news8732.html 29-04-2012 Стали известны лауреаты премии Правительства Санкт-Петербурга за 2011 год. Официальный портал Администрации Санкт-Петербурга. Новости от 29 апреля 2012 года]
- ↑ [www.argumenti.ru/culture/n331/163754 Татьяна Москвина. Легко, весело и справедливо. Аргументы недели. 15.03.2012 г. № 10 (302)]
Ссылки
- [www.mironov-theatre.ru/history/open-scene/mironova.html Видеозапись выступления] М. В. Мироновой в день открытия в Санкт-Петербурге постоянного помещения (17 октября 1996 г.) театра имени её сына (обращение к Рудольфу Фурманову)
Отрывок, характеризующий Санкт-Петербургский театр «Русская антреприза» имени Андрея Миронова
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
