Санкт-Петербург (гостиница, Санкт-Петербург)
| Достопримечательность | |
Санкт-Петербург (гостиница, Санкт-Петербург)
|
«Санкт-Петербург» — трёхзвёздочная гостиница в историческом центре Санкт-Петербурга на Выборгской стороне (Пироговская набережная, 5/2).
Строительство
Первоначально предполагалось, что гостиница будет построена в две очереди: первая представляет собой современное здание отеля, а проектирование второй очереди было завершено в средине 1970-х годов. Планировалось построить 13 этажное здание в форме разомкнутого кольца со внутренним двориком с бассейном и фонтанами. В настоящее время это здание Петровского форта.
Первая очередь гостиницы — двенадцатиэтажное здание на Пироговской набережной было построено в 1967—1970-х годах по проекту (1961) архитекторов С. Б. Сперанского, В. Э. Струзман и Н. В. Каменского (инженер Е. М. Израилев).
Гостиница
В отеле 410 одноместных и двухместных номеров. За первые 10 лет работы с 1970 по 1980 год гостиницу посетило более миллиона иностранцев. Впервые в Советском Союзе в гостинице использовали западную систему завтраков — «шведский стол» и «континентальный завтрак».
Концертный зал
В составе гостиницы функционирует концертный зал. Для его наружного оформления в 1984 году было использовано мозаичное панно «Гимн городу», изображающее ряд золотых «кариатид» на тревожном глубоком синем фоне. Художники: С. Н. Репин, В. В. Сухов, И. Г. Уралов, Н. П. Фомин. Архитекторы С. Б. Сперанский, В. Э. Струзман. Мозаичный набор — мозаичная мастерская АХ СССР.[1] В том же году фойе концертного зала было украшено тремя живописными полотнами.[2]
В 1986 году в гостинице «Ленинград» проходила вторая часть матча на первенство мира между Гарри Каспаровым и Анатолием Карповым. В 2006 году здесь состоялась II встреча министров финансов стран Большой восьмёрки (в рамках саммита G8).
Пожар 1991 года
23 февраля 1991 года в гостинице (тогда она называлась «Ленинград») случился пожар, ставший одним из самых крупных пожаров XX столетия в Петербурге.
Горели 7-9 этажи, (полностью — седьмой и девятый, восьмой — частично) куда не доставали пожарные лестницы. Погибли 7 постояльцев гостиницы, 9 пожарных.
Погибшим пожарным поставлен памятник рядом с пожарной частью в Калининском районе.[3][4]
Напишите отзыв о статье "Санкт-Петербург (гостиница, Санкт-Петербург)"
Примечания
- ↑ Размер произведения 300×1100 см // [forus-spb.narod.ru/con_hall.htm Мозаика концертного зала «Санкт-Петербург»] на сайте «Группа ФОРУС»
- ↑ Размеры картин: 80×450 см (боковые); 280×560 см (центральная) // [forus-spb.narod.ru/con_hall.htm Живопись фойе концертного зала «Санкт-Петербург»] на сайте «Группа ФОРУС»
- ↑ [www.rtr.spb.ru/vesti/vesti_2006/news_detail.asp?id=1406 Вести—Санкт-Петербург: 15 лет со дня пожара в гостинице «Ленинград»]
- ↑
[fireman.ru/myzei/memor/s-p/memo.htm fireman.ru]
Героически погибли пожарные - майор Капитонов Сергей Георгиевич (1953—1991),
- старший сержант Стельмах Михаил Федорович (1955—1991),
- сержант Осипов Владимир Николаевич (1956—1991),
- младший сержант Соколов Кирилл Дмитриевич (1968—1991),
- младший сержант Глатенок Александр Викторович (1969—1991),
- старший сержант Гомонов Виктор Васильевич (1956—1991),
- старший лейтенант Самойлов Вадим Анатольевич (1961—1991),
- сержант Соловьев Михаил Юрьевич (1960—1991),
- младший сержант Терехов Юрий Андреевич (1961—1991).
Ссылки
- [www.hotel-spb.ru/ Официальный сайт]
Отрывок, характеризующий Санкт-Петербург (гостиница, Санкт-Петербург)
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
