Санный спорт на зимних Олимпийских играх 1988
Поделись знанием:
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Санный спорт на зимних Олимпийских играх 1988. Соревнования по санному спорту проходили на XV зимних Олимпийских играх в Олимпийском парке «Канада» в с Калгари. Было разыграно 3 комплекта наград. Соревнования проходили 15 18 и 19 февраля. Соревнования в санях одиночках и у мужчин и у женщин состояли из 4 заездов, в санях-двойках у мужчин из двух. Победитель определялся по сумме времени во всех заездах.
Содержание
Медальный зачёт
Позиция | Страна | Золото | Серебро | Бронза | 4 место | 5 место | 6 место | Общее число медалей |
Очки НКЗ[1] |
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
1 | ГДР | 3 | 2 | 1 | 1 | 1 | 0 | 7 | 45 |
2 | ФРГ | 0 | 1 | 1 | 1 | 0 | 0 | 1 | 7 |
3 | СССР | 0 | 0 | 1 | 0 | 2 | 1 | 1 | 9 |
4 | Австрия | 0 | 0 | 0 | 1 | 0 | 0 | 0 | 3 |
5-6 | Италия | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 1 | 0 | 1 |
5-6 | США | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 1 | 0 | 1 |
Результаты
Мужчины
Одиночки
Место | Спортсмен | Страна | Время |
1 | Йенс Мюллер | ГДР | 3:05.548 |
2 | Георг Хакль | ФРГ | 3:05.916 |
3 | Юрий Харченко | СССР | 3:06.274 |
4 | Томас Якоб | ГДР | 3:06.358 |
5 | Михаэль Вальтер | ГДР | 3:06.933 |
6 | Сергей Данилин | СССР | 3:07.098 |
7 | Йоханнес Шеттель | ФРГ | 3:07.371 |
8 | Хансъёрг Рафль | Италия | 3:07.525 |
9 | Отто Майреггер | Австрия | 3:07.619 |
10 | Пауль Хильдгартнер | Италия | 3:07.696 |
Двойки
Место | Спортсмен | Страна | Время |
1 | Йорг Хофман/ Йохен Пицш | ГДР | 1:31.940 |
2 | Штефан Краусе/ Ян Берендт | ГДР | 1:32.039 |
3 | Томас Шваб/ Вольфганг Штаудингер | ФРГ | 1:32.274 |
4 | Штефан Ильзанкер/Георг Хакль | ФРГ | 1:32.298 |
5 | Г. Флюкингер/Р. Манценрайтер | Австрия | 1:32.364 |
6 | Виталий Мельник/Дмитрий Алексеев | СССР | 1:32.459 |
7-8 | Курт Бруггер / Вильфрид Хубер | Италия | 1:32.553 |
7-8 | Евгений Белоусов/Александр Беляков | СССР | 1:32.553 |
9 | Б. Каммерер / В. Бругер | Италия | 1:33.171 |
10 | Р. Гаспер/А. Бенуа | Канада | 1:33.306 |
Женщины
Одиночки
Место | Спортсмен | Страна | Время |
1 | Штеффи Вальтер | ГДР | 3:03.973 |
2 | Уте Оберхофнер | ГДР | 3:04.105 |
3 | Церстин Шмидт | ГДР | 3:04.181 |
4 | Вероника Билгери | ФРГ | 3:05.670 |
5 | Юлия Антипова | СССР | 3:05.787 |
6 | Бонни Уорнер | США | 3:06.056 |
7 | Мари-Клод Дойон | Канада | 3:06.211 |
8 | Надежда Данилина | СССР | 3:06.364 |
9 | К. Майлер | США | 3:06.835 |
10 | И. Кусакина | СССР | 3:07.043 |
Напишите отзыв о статье "Санный спорт на зимних Олимпийских играх 1988"
Примечания
- ↑ Очки неофициального командного зачёта: 1 место −7, 2 место — 5…, 6 место-1
Ссылки
- [www.la84foundation.org/6oic/OfficialReports/1988/orw1988pt2.pdf Официальный протокол Игр]
|
Отрывок, характеризующий Санный спорт на зимних Олимпийских играх 1988
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.