Санси (бриллиант)

«Санси» — бледно-жёлтый бриллиант каплевидной формы весом 55,23 карата (11,046 граммов), судя по огранке — индийского происхождения. Один из легендарных драгоценных камней в истории Европы.

Легендарное происхождение

В книге Р. Валеева «Алмаз — камень хрупкий» («Радянський письменник», Киев, 1973) приводится легенда о происхождении бриллианта «Санси».

По мнению автора, камень был найден в 1064 году в Восточной Индии купцом по имени Джагаттунга. До шлифовки алмаз весил сто один с четвертью карата. В Ахмеднагаре купец обменял камень у султана, которого звали Вира Раджендра, на двух молодых слонов, двенадцать необъезженных верблюдов и восемьдесят золотых монет. Вскоре на престол взошёл Адхираджендра, и все драгоценности рода, в том числе и алмаз, перешли к нему. Затем камень попал в династию Гулямов и, наконец, через несколько поколений очутился у Кутб-уд-дина — строителя делийского Кутб-Минара. Вскоре камень исчез из казны султана. В хищении подозревался великий визирь. В 1325 году султан Мухаммед из династии Туглаков купил этот камень за большую сумму у неизвестного иноземного купца. Далее следы алмаза теряются. Известно только, что из Индии он был вывезен.

В 1473 году камень оказывается у Карла Смелого. В 1475 году по его поручению фламандский шлифовальщик камней Людвиг Ван-Беркен обработал камень. В результате алмаз потерял в весе сорок восемь каратов и получил двойную огранку с тридцатью двумя гранями. После гибели Карла Смелого в сражении у Нанси бриллиант оказался у португальского короля Афонсу Африканца, который продал его неустановленному лицу.

История камня

Согласно историческим данным, к 1570-м годам, когда алмазы стали входить в моду среди европейской аристократии, Николя де Санси, французский поверенный в Константинополе, чьё имя камень получил впоследствии, приобрел его у одного турецкого ювелира.

Блистательная карьера, которую Санси сделал впоследствии, многими приписывалась благотворному влиянию алмаза. Так, благосклонность короля Генриха III он приобрёл, одолжив последнему камень для украшения берета, которым молодящийся Генрих стремился прикрыть проплешину на затылке. А Генриху IV камень пригодился для финансирования военных действий.

Как гласит предание, нарочный, который был призван доставить камень королю, пропал по дороге во дворец. Когда его хотели объявить в розыск, Санси, убежденный в невиновности своего слуги, провел собственное расследование и разыскал труп нарочного. Выяснилось, что по дороге во дворец на него напали грабители. Санси настоял, чтобы тело верного слуги подверглось вскрытию — и в его желудке был обнаружен алмаз: верный слуга проглотил алмаз при опасности.

Около 1605 года Санси — тогда уже ставший первым министром Франции — продал алмаз в кредит английскому королю Якову I. Считается, что тогда-то он и приобрел своё нынешнее имя. В составленном в 1605 году каталоге драгоценностей Тауэра камень фигурирует как «великолепный бриллиант, огранённый, куплен у Санси».

Алмаз Санси оставался в Англии на протяжении полувека, пока изгнанные из страны Стюарты не продали его по сходной цене (как предполагают, за 25 000 фунтов) кардиналу Мазарини, который завещал его Людовику XIV. В распоряжении Бурбонов камень находился до Великой Французской революции. В это время королевская казна подверглась разграблению, и среди пропавших сокровищ числились «Голубой француз», алмаз Регента и алмаз Санси.

Дальнейшая судьба камня окутана тайной вплоть до 1828 года, когда его приобрел за 80 000 фунтов Павел Демидов. Судьба бриллианта в России обыгрывается Анатолием Рыбаковым в романе «Бронзовая птица». В 1865 году Демидовы перепродали алмаз за 100 000 фунтов стерлингов индийскому радже, который на следующий год реализовал его неизвестному покупателю. В 1867 году алмаз Санси был впервые выставлен для всеобщего обозрения на Всемирной выставке в Париже. Согласно ценнику, его стоимость оценивалась владельцем в миллион франков. После этого о камне ничего не было слышно на протяжении сорока лет.

Внешние изображения
	[cartelen.louvre.fr/cartelen/visite?srv=obj_view_obj&objet=cartel_11351_13846_ov018789.001.jpg_obj.html&flag=true Чёрно-белое фото алмаза Санси] на сайте Лувра; [cartelen.louvre.fr/cartelen/visite?srv=car_not_frame&idNotice=11351&langue=fr описание] (фр.)

В 1906 году алмаз Санси появляется в собрании американского промышленника Уильяма Уолдорфа Астора. Прославленное семейство Асторов оставалось обладателем реликвии в течение 72 лет, пока четвёртый лорд Астор не продал камень Лувру за один миллион долларов. Это случилось в 1978 году, и с тех пор знаменитый бриллиант можно видеть в галерее Аполлона в Лувре.

Источники

• E. Burton. Legendary Gems or Gems That Made History (1986).
• R. Shipley. Famous Diamonds of the World (1939).

Ссылки

• [www.vokrugsveta.ru/vs/article/9/ Статья в журнале «Вокруг света»]

Отрывок, характеризующий Санси (бриллиант)

В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.