Сансовино, Якопо

Якопо Сансовино

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Якопо Сансовино (итал. Jacopo Sansovino; 1486—1570) — скульптор и архитектор эпохи Высокого Возрождения.

Родился в 2 июля 1486 года во Флоренции, урожденный Якопо Татти. Во Флоренции в 1500 году поступил в ученики к Андреа Сансовино, чью фамилию он впоследствии взял. В 1510 году сопровождал учителя в Рим, где изучал античную скульптуру.

Якопо был нанят папой Юлием II для реставрации повреждённых статуй, также он создал бронзовую копию скульптурной группы «Лаокоон и его сыновья». В 1511 году Сансовино вернулся во Флоренцию, где начал работу над мраморной статуей Иакова Зеведеева для собора Санта-Мария-дель-Фьоре. В тот же период им была создана скульптура «Бахус и Пан» (Барджелло).

Вернувшись в Рим, Якопо работал для общины флорентийцев над церковью Сан-Джованни-деи-Фиорентини, начатой Антонио да Сангалло. Мраморная скульптурная группа «Мадонна с младенцем», созданная Сансовино, была установлена к западу от храма Сант-Агостино.

В 1527 году Якопо был вынужден бежать из разграбленного Рима. По пути во Францию он остановился в Венеции, где его приняли Тициан и Пьетро Аретино. Подряд на восстановление главного купола базилики Сан-Марко заставил его отказаться от своих планов. Вскоре Сансовино становится главным архитектором Венецианской республики. В Венеции он остался до конца жизни.

Сансовино внёс огромный вклад в архитектуру Венеции. Под его руководством были построены здание библиотеки, монетный двор, лоджетта. Якопо построил несколько дворцов, церкви Сан-Джулиано и Сан-Франческо делла Винья, которую заканчивал Палладио.

Как скульптор, Сансовино изваял статую Марса и Нептуна, установленные на парадной лестнице Дворца дожей. Сансовино умер 27 ноября 1570 года в Венеции.

Постройки Сансовино

В Риме:

• Сан-Марчелло-аль-Корсо

В Венеции:

• Библиотека Марчиана на площади Святого Марка
• Дворец Цекка
• Лоджетта, 1537—1540 года
• Церковь Сан-Джиминьяно
• Сан-Франческо делла Винья, 1534 год
• Церковь Сан-Джулиано
• Вилла Гарцони в Понтекасале
• Фасад Палаццо Корнер на Большом Канале
• Надгробие дожа Франческо Веньера в церкви Сан-Сальвадор

Источники

• Encyclopædia Britannica Eleventh Edition. — New York: Encyclopædia Britannica, Inc., 1911. — Т. 24.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Якопо Сансовино

Отрывок, характеризующий Сансовино, Якопо

– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.