Сантадер, Франсиско
| Франсиско Хосе де Паула Сантандер-и-Оманьа Fransisco José de Paula Santander y Omaña<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 3 ноября 1821 — 1 сентября 1827 | |||
| Президент: | Симон Боливар | ||
| Предшественник: | Франсиско Антонио Сеа | ||
| |||
| 10 марта 1832 — 1 апреля 1837 | |||
| Преемник: | Хосе Игнасио де Маркес | ||
| Рождение: | 2 апреля 1792 Кукута | ||
| Смерть: | 6 мая 1840 (48 лет) Богота | ||
| Отец: | Хуан Августин Сантандер-и-Кольменарес | ||
| Мать: | Мануэла Антонина де Оманьа-и-Родригес | ||
| Супруга: | Сикста Тулиа Понтон-и-Пьедраита | ||
- У этого человека испанская фамилия; здесь Сантандер — фамилия отца, а Оманьа — фамилия матери.
Франсиско Хосе де Паула Сантандер-и-Оманьа (исп. Fransisco José de Paula Santander y Omaña, 2 апреля 1792 — 6 мая 1840) — южноамериканский военный и политический деятель, национальный герой Колумбии, один из руководителей патриотических сил в Войне за независимость в Латинской Америке в 1810—1826 годах, с 1819 года — главнокомандующий патриотической армией.
Биография
Франсиско Сантандер родился в 1792 году в Кукуте, вице-королевство Новая Гранада; его родителями были дон Хуан Августин Сантандер-и-Кольменарес и донья Мануэла Антонина де Оманьа-и-Родригес. В 1805 году он переехал в Санта-Фе-де-Богота, где изучал юриспруденцию в Колледже Св.Варфоломея и в Университете Св.Фомы.
Во время революционных событий 1810 года вступил в армию, в ходе войны между централистами и федералистами под руководством Антонио Барайа воевал против Антонио Нариньо, в 1812 году получил звание полковника. Когда Новая Гранада была отвоёвана испанцами Сантандер бежал к венесуэльской границе и позднее примкнул к Симону Боливару.
В 1819 году Сантандер командовал авангардом войск Боливара в Новой Гранаде. В 1821 году на Конгрессе в Кукуте был избран вице-президентом Великой Колумбии, став во время южного похода Боливара фактическим руководителем страны. На посту главы государства Сантандер проводил централистскую политику, борясь с федералистскими и сепаратистскими тенденциями.
Когда в 1826 году произошло восстание в Венесуэле под руководством Паэса, то Сантандер и Боливар разошлись во взглядах по вопросу его подавления: если Сантандер считал, что бунтовщиков надо примерно наказать, то вернувшийся из Перу Боливар объявил амнистию и сделал Паэса верховным главнокомандующим в Венесуэле. В 1828 году на конституционном конгрессе в Оканье случился открытый раскол между сторонниками Боливара и Сантандера по вопросу о будущем устройстве страны. После этого Боливар объявил себя диктатором и упразднил пост вице-президента.
25 сентября 1828 года на Боливара было совершено покушение. Сантандер был арестован, обвинён в организации этого покушения и приговорён к смерти, но затем прощён Боливаром и выслан из страны.
После смерти Боливара и распада Великой Колумбии Сантандер в 1832 году вернулся на родину и стал президентом Новой Гранады. По окончании президентского срока он оставался важной и влиятельной политической фигурой до самой своей смерти. Считается, что его идеология легла в основу Колумбийской либеральной партии.
Библиография
- Bushnell David. The Santander Regime in Gran Colombia. — Westport, Connecticut: Greenwood Press, 1970. — ISBN 0-8371-2981-8.
- Huck, E. R. (1972). Economic Experimentation in a Newly Independent Nation: Colombia under Francisco de Paula Santander, 1821—1840. The Americas, 29, 2, 167—184. Retrieved December 1, 2005 from [www.jstor.org JSTOR Journal Library.]
- [franciscodepaulasantander.googlepages.com Francisco de Paula Santander — Google Pages]
Напишите отзыв о статье "Сантадер, Франсиско"
Ссылки
- [wsp.presidencia.gov.co/asiescolombia/presidentes/gc_02.html Francisco de Paula Santander]
| ||||||||||
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Сантадер, Франсиско
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
