Сантюль V (виконт Беарна)

Сантюль V Молодой фр. Centulle V le Jeune, баск. Zentulo V Gaztea
виконт Беарна
около 1058 — 1090
Предшественник:	Сантюль IV Старый
Преемник:	Гастон IV Крестоносец
граф Бигорра
1080 — 1090
(под именем Сантюль I)
Соправитель:	Беатрис I Бигоррская (1080 — 1090)
Предшественник:	Раймон II
Преемник:	Бернар III
По праву жены
Смерть:	1090(1090) Долина Тена
Род:	Беарнский дом
Отец:	Гастон III
Мать:	Адела
Супруга:	1-я: Жизель (Гисла) 2-я: Беатрис I Бигоррская
Дети:	сыновья от 1-го брака: Гастон IV Крестоносец от 2-го брака: Бернар III, Сантюль II дочери от 1-го брака: дочь

Сантюль V Молодой (фр. Centulle V le Jeune, баск. Zentulo V Gaztea; убит в 1090) — виконт Беарна с около 1058 года, граф Бигорра с 1080 года, виконт д’Акс, сеньор Орта и Сали, сын виконта Гастона III и Аделы.

Биография

Правление

Отец Сантюля, Гастон III, умер раньше отца, так что после гибели виконта Сантюля IV Старого ему наследовал внук, Сантюль V. Он попытался отомстить за смерть деда, который вторгся во владения виконта Суля, но был заманен в ловушку и убит. Опасаясь за свою жизнь, виконт Суля укрылся в Лаведане, на границе Бигорра, где владел обширными землями. При этом ему пришлось пересечь территорию Беарна, в чём ему помог его родственник, епископ Олорона, в результате чего виконтство Суль, находившееся в зависимости от виконтства Дакс, было присоединено к епископству Олорон.

Во время своего правления Сантюль значительно увеличил самостоятельность Беарна. После присоединения Гаскони к герцогству Аквитания Сантюль формально стал вассалом герцога Аквитании. Однако герцоги, нуждаясь в его поддержке, передали ему виконство Акс, а также сеньории Орт и Сали, и освободили его от вассальной зависимости. При этом Сантюль чеканил деньги в своей столице Морлаасе, имел право созывать рыцарей в Беарне.

Сантюль был сторонником григорианской реформы католической церкви. Он начал строительство монастыря Сен-Фуа де Морла в котором установил клюнийский устав, а также делал многочисленные дарения церкви. Всё это обеспечило ему поддержку папы Григория VII.

Со своей первой женой, Гислой, Сантюль развёлся по настоянию папы из-за близкого родства. После чего он женился на Беатрисе I Бигоррской, унаследовавшей в 1080 году графство Бигорр, благодаря чему присоединил его к своим владениям. Также был присоединён и Монтане, переданный королём Арагона в качестве приданого за Талезой Арагонской, вышедшей замуж за Гастона, наследника Сантюля.

После набегов норманнов город Олорон был в запустении. Сантюль в 1080 году решил его восстановить. Во время его правления на левом берегу реки Гава возник городок Сен-Мари, который первоначально был частью Олорона. Сантюль восстановил городские стены, построил мост, соединивший части города, а также построил церковь Сен-Круа. Чтобы поощрить переселение жителей в город, Сантюль провозгласил хартию на беарнском языке, давая жителям Олорона привилегии более широкие, чем это было принято в других частях Беарна. Позже Сантюль поддержал претензии епископа Олорона на Суль против епископа Дакса. Однако военное вторжение было неудачным, армия Сантюля во владении Микс была разбита виконтом Дакса.

Более удачным был спор с Сансом, виконтом Лабарта, который отказал Сантюлю в праве взимания церковной десятины, которое было у Сантюля как графа Бигорра. Сантюль вторгся во владения виконта, разбил его и принудил принести оммаж.

Поддерживая дружеские отношения с королями Арагона, Сантюль принял участие в Реконкисте. В 1090 году он возглавил беарнскую армию, отправившуюся в Арагон для того, чтобы помочь в осаде Уэски, однако по дороге был предательски убит.

После смерти Сантюля его владения были разделены. Беарн достался Гастону IV, сыну Сантюля от 1-го брака, а Бигорр — Бернару III, сыну от второго брака — с Беатрис Бигоррской.

Брак и дети

1-я жена: Жизель (Гисла) (развод). Её происхождение неизвестно, однако она находилась в близком родстве с Сантюле. Возможно она была дочерью графа Арманьяка Бернара II Тюмапаллера. Дети:

• Гастон IV Крестоносец (ум. 1130), виконт Беарна с 1090 года
• дочь; муж: Барнар д’Абокав

2-я жена: с 1077 Беатрис I (ум. после 14 октября 1095), графиня Бигорра, дочь графа Бигорра и Фуа Бернара II и Этьеннеты. Дети:

• Бернар III (ум. 1113), граф Бигорра с 1090 года
• Сантюль II (ум. 1128/1130), граф Бигорра с 1113 года

Литература

• Monlezun, Jean Justin. [books.google.com/books/pdf/Histoire_de_la_Gascogne.pdf?id=sHW_kCR87l8C&output=pdf&sig=KDJUp8tgj00AvnNhQuhkFl1Daow Histoire de la Gascogne] = Histoire de la Gascogne depuis les temps les plus reculés jusqu'à nos jours. — J.A. Portes, 1846—1850. (фр.) ([armagnac.narod.ru/Monlezun/Monl_G.htm русский перевод])
• Tucoo-Chala Pierre. Quand l'Islam était aux portes des Pyrénées. — Biarritz: J&D Editions, 1994. — ISBN 2-84127-022-X.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/GASCONY.htm#GastonIIIBearndied1054B Vicomtes de Bearn] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 6 июля 2013.
• [www.euskomedia.org/aunamendi/12239/16820? Bearn: Incorporación del vizcondado de Olorón] (исп.). Auñamendi Eusko Entziklopedia. Проверено 6 июля 2013.
• [www.euskomedia.org/aunamendi/12239/16821 Bearn: En guerra con bajonavarros y suletinos] (исп.). Auñamendi Eusko Entziklopedia. Проверено 6 июля 2013.

Отрывок, характеризующий Сантюль V (виконт Беарна)

Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.