Санудо, Марино Младший
| Марино Санудо | |
| итал. Marino Sanudo | |
| Имя при рождении: |
Марин Санудо |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: |
Леонардо Сануто |
| Награды и премии: |
150 золотых дукатов ежегодно |
Марин Санудо Младший, итализировано в Марино Сануто (итал. Marino Sanuto; 22 мая 1466, Венеция — 4 апреля 1536, там же) — государственный деятель и венецианский историк, чьи дневники являются бесценным источником для изучения истории Венецианской республики того периода[1]. Также его сочинение о завоевании Неаполя Карлом VIII является главным источником для истории этого события.
Биография
Марино родился в 1466 году в Венеции в приходе церкви Сан-Джакомо-делл'Орио. Он происходил из древнего лангобардского рода Санудо, одного из основателей республики. Его отцом был сенатор Леонардо Санудо. В 1476 году он умер в Риме, оставив своего десятилетнего сына сиротой. Вскоре после этого Марино потерял всё своё состояние, так как его опекун неумело вёл финансовые дела. Ещё много лет ему мешало отсутствие средств.
В 1483 году он сопровождал своего двоюродного брата Марио (бывшим одним из трёх sindici inquisitori , которым поручали рассматривать обращения от ректоров) в путешествии от Бергамо до Лабина в Истрии. Впечатления от этой поездки Марино подробно описал в своём дневнике. Везде, где он бывал, он стремился познакомится с учёными людьми, изучал библиотеки и всё записывал. Результатом этого путешествия стала публикация книги Itinerario per la terraferma veneziana и собрание рукописей на латыни.
В возрасте двадцати лет Санудо был избран членом Большого совета, что было очень важным и удачным шагом для столь молодого человека, не имевшего поддержки среди старой венецианской аристократии. В 1498 году он стал сенатором. Санудо записывал всё, что было сказано и сделано в совете, и получил доступ к тайным архивам республики. Он собрал значительную библиотеку из манускриптов, редких книг, карт и этнографических рисунков[1], включая знаменитую хронику Альтино, основу ранней истории Венеции. Также Санудо сблизился с многими видными людьми своего времени, в том числе Альдо Мануцио, который посвятил ему свои издания работ Анджело Полициано и поэм Овидия. Санудо был очень опечален, когда задача продолжать документировать историю республики с того момента, на котором остановился Марк Антоний Сабеллик, была возложена на Андреа Наваджеро, а не на него. Ещё большое унижение со стороны властей он испытал после смерти Наваджеро в 1529 году (не выполнившего своей задачи), когда пост главного историка занял Пьетро Бембо. Наконец, в 1531 году сенат признал ценность работы Санудо и наградила его ежегодной пенсией в 150 золотых дукатов. В 1536 году Марино Санудо умер.
Санудо и евреи
Санудо сыграл роль в размещении венецианских евреев в первом в истории еврейском гетто. В 1515 году, за год до учреждения гетто, в своей речи сенатор заявил: "Я не хочу связываться с их бесчестной практикой, которая приводит к продолжению связи с этими евреями, которые проживают в городах в больших количествах. Прежде, они не выходили из своих домов в период с вербного воскресенья по Пасху. Сейчас, то есть до вчерашнего дня, они расхаживали туда и сюда, и это очень плохо, никто им даже ничего не говорит с тех пор, как мы стали нуждаться в их финансовой помощи для ведения войн, и, следовательно, теперь мы должны делать всё, что они хотят."
Работы
Главными работами Санудо являются:
- «Vite dei dogi», «Vitae ducum Venetorum» («Жизнь венецианских дожей») (около 1490)[1] — компиляция, не имеющая особого значения; книга охватывает период с начала существования Венецианской республики до 1494 года и включает ранние записи автора. Опубликована Муратори в «Rerum italicarum scriptores» в 1733 году.
- «La spedizione di Carlo VIII» («Поход Карла VIII») (1495 год)[1] — сочинение, являющееся главным источником для истории завоевания Неаполя королём Франции Карлом VIII. Труд много раз переиздавался и был переведен на французский язык (его рукопись хранится в отделе манускриптов национальной библиотеки в Париже).
- «I Diarii» («Дневники») (начата 1 января 1496 года)[1] — самая главная работа Санудо, детальная хроника[2], описывающая мировую историю с венецианской точки зрения. Этот труд содержит в себе множество писем, оригинальных документов и письменных отчётов из первых рук, а также подробные описания в области культуры, торговли, общественных работ и обычаев. Когда Санудо получил пост сенатора, он продолжил свои дневники с ещё большим успехом, принимая всё большее участие в политической жизни. В 1531 году он был награждён пенсией, что позволило продолжить работу, которая отныне носила полуофициальный характер. В сентябре 1533 года книга была закончена: в результате получился труд в 40 тысяч мелко исписанных страниц, опубликованный последовательно в 58 томах (1879–1902; «The Diaries»).
Среди прочих работ:
- «Itinerario per la terraferma veneziana» — отчёт о первом путешествии Санудо по венецианским территориям на материке; книга опубликована в 1847 году.
- « I commentari delta guerra di Ferrara» — сочинение о войне между венецианцами и Эрколе I д'Эсте; книга опубликована в Венеции в 1829 году.
- «Notatorio di Collegio»
- «Elenco degli ordini religiosi in Venezia» — список религиозных орденов Венеции.
- «Lettera del Petrarca nuovamente ritrovata» — заново обнаруженное письмо Петрарки.
- «Descrizione della Patria del Friuli»
- Собрание эпитафий и записей
- «Dissertazione sulle Metamorfosi di Ovidio» — диссертация на тему "Метаморфоз" Овидия.
- «Vita dei Pontefici» («Жизнь понтификов»)
- перевод-эссе «Книги тайн», работы своего знаменитого предка Марино Санудо Старшего.
Санудо обладал определённой силой стиля, но ему не хватало уверенности настоящего историка и чувства взаимосвязи между определенными событиями и общими причинами[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Санудо, Марино Младший"
Примечания
Литература
- Cozzi Gaetano Marin Sanudo Il Giovane, Dalla cronaca alla storia. — Венеция: Saggi Marsilio, 1997. — C. 87-108
- Berchet Guglielmo [www.liberliber.it/mediateca/libri/s/sanudo/i_diarii/pdf/i_diar_p.pdf Prefazione ai Diarii di Marino Sanuto] (ред.) Fulin Rinaldo, Stefani Federico, Barozzi Niccolò, Berchet Guglielmo, Allegri Marco I Diarii di Marino Sanuto. — Венеция: Stabilimento Visentini cav. Federico, 1879–1902.
- Caracciolo Aricò Angela Marin Sanudo il giovane: le opere e lo stile. — STUDI VENEZIANI, 2008. — С. 351-390. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0392-0437&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0392-0437]
Ссылки
- Сануто, Марино (историк) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Санудо, Марино Младший
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
