Сануситы

Сануситы араб. السنوسية‎
Страна:	Эмират Киреинаика Триполитания Королевство Ливия
Основатель:	Мухаммад ибн Али
Последний правитель:	Мухаммад Идрис
Год основания:	1837
Смещение:	1969
Национальность:	арабы

Эта статья — о династии. О суфийском братстве см. Санусия.

Сануситы, Сенуситы (араб. السنوسية‎‎) — династия, правившая в Восточном Судане и Ливии в 1837—1969 годах. Родоначальник династии — сейид Мухаммад ибн Али ас-Сануси.

История

В 1837 г. в Мекке Мухаммад ас-Сануси основал суфийский орден (тарикат) санусия. Идеи этого тариката нашли отклик среди мусульманского населения Судана и Ливии. Видя, что его родина, Алжир, переходит в руки французов, он переехал в Киренаику. Завийи сенуситов были созданы в Хиджазе, Египте, Феззане и т. д. Первоначально штаб-квартирой ордена была завия в Ягбубе. В 1895 году центр сануситов переместился на юг в оазис Куфра.

Сенуситы возглавили антифранцузское движение в Центральном Судане, сопротивление итальянскому вторжению в Ливии. В годы первой мировой войны (1914—1918) сенуситы выступили на стороне Османской империи, вторглись в Египет, но были разбиты британскими войсками.

В период второй мировой войны (1939—1945) британцы признали Мухаммада Идриса (1918—1969) эмиром сануситов Киренаики. В 1951 г. он был провозглашен королём Соединенного Королевства Ливии. В 1963 г. королевство стало унитарным государством. В 1969 году произошла революция, в результате которой Муаммар Каддафи сверг короля Мухаммада Идриса. В Ливии было установлено республиканское правление.

Правители династии Сануситов

Имя	Годы жизни	Годы правления	Примечание
Мухаммад ибн Али	1791—1859	1837—1859	основатель сануситского ордена
Мухаммад аль-Махди	1844–1902	1859—1902
Ахмад аш-Шариф	1873—1933	1902—1918	в 1918 отказался от военного и политического руководства, но сохранял сан религиозного главы
Мухаммад Идрис	1889—1983	1918—1969	первоначально военный и политический руководитель

Литература

• Босворт К. Э. Сануситы // Мусульманские династии. Справочник по хронологии и генеалогии = The Islamic Dynasties. A Cronological and Genealogical Handbook / Пер. с англ. П. А. Грязневича, отв. редактор И. П. Петрушевский. — М.: Наука, ГРВЛ, 1971. — С. 71-73. — 14 000 экз.

Отрывок, характеризующий Сануситы

– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.