Санчо III (король Наварры)

Санчо III Гарсес Великий исп. Sancho III Garcés el Mayor или el Grande<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Санчо III Великий. Портрет XVII века работы Хуана Риччи. Монастырь Сан-Мильян де Юсо.</td></tr>
король Нахеры (Наварры)
1000/1004 — 1035
Регент:	Химена Фернандес (1000/1004 — ?)
Предшественник:	Гарсия II (IV) Санчес Дрожащий
Преемник:	Гарсия III (V) Санчес
граф Арагона
1000/1004 — 1035
(под именем Санчо II)
Регент:	Химена Фернандес (1000/1004 — ?)
Соправитель:	Муния Санчес (1018 — 1035)
Предшественник:	Гарсия II (IV) Санчес Дрожащий
Преемник:	Рамиро I Санчес
граф Кастилии
1029 — 1032
(под именем Санчо II)
Предшественник:	Гарсия II Санчес
Преемник:	Фернандо (Фердинанд) I Санчес
граф Пальярса
1018 — 1035
(под именем Санчо I)
Предшественник:	Гилльем II
Преемник:	преобразовано в графство Собрарбе и Рибагорса
Рождение:	ок. 985
Смерть:	18 октября 1035(1035-10-18) Буреба
Место погребения:	монастырь Сан-Сальвадор, Бургос
Род:	Хименес
Отец:	Гарсия II (IV) Санчес Дрожащий
Мать:	Химена Фернандес
Супруга:	Муния Санчес

Са́нчо III Гарсе́́с Вели́кий (исп. Sancho III Garcés el Mayor или el Grande, баск. Antso III.a Gartzez Nagusia; ок. 985 — 18 октября 1035) — король Нахеры (Наварры) и граф Арагона с 1000 года и граф Кастилии с 1029 года по праву жены, граф Рибагорсы с 1018 по праву жены. При жизни он был самым могущественным христианским монархом Иберийского полуострова и после захвата города Леон носил титул «Короля испанцев». Ему удалось, в большей степени, чем любому из его предшественников, объединить разрозненные королевства Иберии, однако перед смертью он разделил свои владения между сыновьями.

Биография

Регентство и ранние завоевания

Санчо III, сын Гарсии IV Дрожащего и Химены Фернандес, дочери Фернана Бермудеса, графа де Сеа, родился около 985 года и вырос в Лейре. Санчо стал королём в период между 1000 и 1004 годом, унаследовав королевство Наварра (или Памплона) и графство Арагон. Поначалу при нём был регентский совет, возглавляемый епископами и его матерью.

В 1015 году Санчо вытеснил мавров из обезлюдевшего бывшего графства Собрарбе, а затем воспользовался внутренними трудностями графства Рибагорса и присоединил его к своим владениям в период между 1016 и 1019 годом, женившись на наследнице. Также ему удалось заставить Беренгера Рамона I Барселонского стать вассалом Наварры, хотя он уже являлся вассалом французского короля. Беренгар много раз встречался с Санчо в Сарагосе и в Наварре, чтобы обсудить совместную политику, направленную против графов Тулузы.

Вместе с Альфонсо V Леонским он возглавлял объединённую атаку против аль-Мансура ибн Аби Аамира, более известного как Альмансор, результатом которой стали территориальные приобретения в центральной Иберии. После кризиса в Кордовском халифате, вызванном смертью аль-Мансура в 1002 году в битве при Калатаньясоре, Санчо III стремился объединить христианские провинции, чтобы единой силой выступить против королевств мавров.

Приобретение Кастилии и Леона

В 1016 году Санчо установил дружеские отношения с Кастилией, женившись на Мунии Кастильской, дочери графа Санчо Гарсии. В 1017 году он стал опекуном юного графа Гарсии II. Однако добрососедские отношения между Кастилией, Наваррой и Леоном ухудшились в 1027 году после убийства графа Гарсии. Он был обручён с Санчей, дочерью Альфонсо V, который за подписание брачного договора хотел получить кастильские земли между реками Сеа и Писуэрха. Гарсия, прибыв в Леон на свадьбу, был убит сыновьями дворянина, которого он изгнал из своих земель. Санчо III, который противился этой свадьбе и последующей леонской экспансии, в связи с убийством Гарсии получил повод начать войну с Королевством Леон. Как зять графа, он немедленно оккупировал Кастилию и развернул полномасштабную войну с наследником Альфонсо, Бермудо III. Объединённые силы Наварры и Кастилии быстро захватили бо́льшую часть королевства Бермудо. К марту 1033 года королевство Санчо простиралось от Саморы до границ Барселоны. В 1034 году ему покорился даже город Леон, который Санчо хотел видеть столицей своего королевства и где короновался вновь, провозгласив себя Королём испанцев (этот титул с десятого века традиционно носили правители Леона).

Сюзеренитет над Гасконью

Санчо удалось стать сюзереном Гасконского герцогства. Для Клюнийского монастыря Санчо улучшил дорогу из Гаскони в Леон. По этой дороге множество паломников приходили в Испанию ради посещения кафедрального собора в Сантьяго-де-Компостеле.

Санчо VI Гасконский был родственником Санчо Наваррского и подолгу находился при дворе в Памплоне. Вместе с Санчо Великим он принимал участие в Реконкисте. После смерти Санчо VI в 1032 году влияние Санчо Наваррского в Гаскони значительно усилилось, и в официальных документах он стал именовать себя правителем земель вплоть до реки Гаронна на севере.

В южной Гаскони Санчо создал несколько виконтств: Лабурдан (между 1021 и 1023 годами), Байонна (1025 год) и Бастан (также в 1025).

Смерть

Король Санчо III был убит в Буребе 18 октября 1035 года. Он был похоронен в монастыре Святого Сальвадора в Бургосе.

Брак и дети

Жена: с до 27 января 1011 Муния Санчес (990/995 — после 13 июля 1066), графиня Кастилии с 1029, дочь Санчо Гарсеса, графа Кастилии. Дети:

• Майор (ум. до 1044); муж: Понс (ок. 995/997 — 1060), граф Тулузы
• Гарсия III (V) (ум. 1 сентября 1054), король Нахеры с 1035
• Гонсало (ум. 26 июня 1045), граф Собрарбе и Рибагорсы с 1035
• Бернардо (ум. после 17 декабря 1024)
• Фернандо (Фердинанд) I (1016/1018 — 27 декабря 1065), граф Кастилии с 1032, король Кастилии и Леона с 1037, родоначальник кастильского королевского дома
• Химена (ум. после 23 декабря 1062); муж: с 23 января 1034 или 17 февраля 1035 Бермудо III (1017/1018 — 4 сентября 1037), король Леона

Также от неизвестной по имени любовницы Санчо имел одного незаконного сына:

• Рамиро I (ок. 1008 — 8 мая 1063 года), король Арагона с 1035, граф Собрарбе и Рибагорсы с 1045, родоначальник Арагонского королевского дома.

Литература

• Collins, Roger. The Basques. Blackwell Publishing: London, 1990.
• Menéndez Pidal, Ramón. La España del Cid. 1929.

Ссылки

Внешние изображения
	[www.allmonarchs.net/maps/showmap.php?MapName=navarra_x-xi.jpg&List=1 Наварра в X—начале XI вв.]
	[www.allmonarchs.net/maps/showmap.php?MapName=navarra_castilla_sanco_iii.jpg&List=1 Наварра и Кастилия при Санчо III]
	[www.allmonarchs.net/maps/showmap.php?MapName=navarra1035.jpg&List=1 Раздел владений Санчо III Великого]

• [fmg.ac/Projects/MedLands/NAVARRE.htm#_Toc206999118 NAVARRE, kings: JIMENA DYNASTY] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 9 мая 2009. [www.webcitation.org/65eT19ZW8 Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
• [www.covadonga.narod.ru/Navarra.html Наварра] (рус.). Проверено 9 мая 2009. [www.webcitation.org/65eT2FmkM Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
• [www.allmonarchs.net/spain/navarre/sancho_iii.html Санчо III Великий] (рус.). Все монархии мира. Проверено 9 мая 2009. [www.webcitation.org/65eT3Moes Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Санчо III (король Наварры)

В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.