Санчо I Ордоньес

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Санчо I Ордоньес
Sancho I Ordóñez
Король Галисии
926 — 929
Предшественник: Альфонсо Фройлас
Преемник: Альфонсо IV Монах
 
Рождение: около 895
Смерть: 929(0929)
Род: Перес
Отец: Ордоньо II
Мать: Эльвира Менендес
Супруга: Готу Мониш

Санчо I Ордоньес (исп. Sancho I Ordóñez; около 895 — 16 августа(?) 929[1]) — король Галисии с 926 года. Старший сын короля Леона Ордоньо II и Эльвиры Менендес, представитель династии Перес.





Биография

После смерти в 924 году Ордоньо II его королевство перешло не к его сыновьям: Санчо, Альфонсо и Рамиро, а было присоединено к владениям его младшего брата Фруэлы II, который, таким образом, объедининил в своих руках управление тремя королевствами — Леоном, Галисией и Астурией. Когда в 925 году Фруэла II умер, королём стал его сын Альфонсо Фройлас. Однако сыновья Ордоньо II в этом же году подняли мятеж против нового короля, мотивируя свои права на престол тем, что их отец был старшим братом Фруэлы II. Опираясь на поддержку галисийского дворянства, на представительницах знатных семейств которого были женаты Санчо и Рамиро, и духовенства (особенно епископа Сантьяго-де-Компостела Херменгильда), а также на помощь короля Наварры Санчо I Гарсеса, братьям удалось вытеснить Альфонсо Фройласа из Леона.

Санчо отказался от короны в пользу младшего брата Альфонсо, который взошёл на престол под именем Альфонсо IV[2]. В 926 году братья изгнали Альфонсо Фройласа и из Галисии. Королём здесь был провозглашён Санчо I Ордоньес. Его брат Рамиро получил графство Визеу, подчинявшееся верховной власти короля Галисии. Альфонсо Фройлас до самой своей смерти предпринимал безуспешные попытки отвоевать у сыновей Ордоньо II владения своего отца.

Став королём, Санчо I продолжил политику своего отца Ордоньо II на укрепление связей с дворянством и Церковью. Сохранилось несколько хартий, подписанных Санчо и его супругой Готу, в которых королевская чета передавала представителям галисийской знати или получала от них в дар владения и ценности. Ещё больше документов сохранилось о дарениях, сделанных королём монастырям и церквям. Особенно щедрые пожертвования были произведены в пользу Сантьяго-де-Компостелы и монастыря Санта-Мария-де-Леон. Хартия в пользу Санта-Мария-де-Леон была дана на генеральном сейме всех трёх королевств, состоявшемся в декабре 927 года в Сарриа, и была подписана также братьями Санчо, Альфонсо IV и Рамиро.

Санчо I Ордоньес был женат (ранее 927 года) на Готу Мониш (Гото Нуньес) (умерла не позднее 1 марта 963 года), дочери знатного галисийского аристократа Муниу Гутерреша[3] и Эльвиры Ариаш, которая была дочерью графа Коимбры Ариаша Мендеша. Брак был бездетным.

Король Санчо I скончался летом 929 года. Новым королём стал его брат Альфонсо IV, который вновь объединил под своей властью Леон, Галисию и Астурию.

Напишите отзыв о статье "Санчо I Ордоньес"

Примечания

  1. Точная дата смерти Санчо Ордоньеса неизвестна. Последняя подписанная им хартия датирована 10 июня 929 года.
  2. Таким образом, Альфонсо Фройлас был исключён из общего списка королей Астурии-Леона и в дальнейшем среди испанских историков утвердилось мнение, что он был лишь узурпатором престола, а не законным королём.
  3. Из-за особенностей галисийского языка в ряде источников имя Муниу передаётся как Нуньо или Муньо. Соответственно, Готу Мунеш в некоторых документах фигурирует как Гото Нуньес или Гото Муньос.

Ссылки

  • [www.fmg.ac/Projects/MedLands/ASTURIAS,%20LEON.htm#_Toc111995039 Foundation for Medieval Genealogy] (англ.). Проверено 9 января 2009. [www.webcitation.org/65kaiWdXB Архивировано из первоисточника 27 февраля 2012].

Литература

  • Корсунский А. Р. История Испании IX—XIII веков. — М.: «Высшая школа», 1976. — 239 с.
  • Альтамира-и-Кревеа Р. История средневековой Испании. — СПб.: Издательство «Евразия», 2003. — 608 с. — ISBN 58071-0128-6.

Отрывок, характеризующий Санчо I Ордоньес

– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.