Саншу I

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Саншу I Заселитель
Sancho I o Povoador<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Король Португалии и Алгарви
6 декабря 1185 — 26 марта 1212
Коронация: 9 декабря 1185
Предшественник: Афонсу I
Преемник: Афонсу II
Титул короля Алгарви Саншу I принял в 1189 году
 
Рождение: 11 ноября 1154(1154-11-11)
Коимбра, Португалия
Смерть: 26 марта 1212(1212-03-26) (57 лет)
Коимбра, Португалия
Род: Бургундская династия (Португалия)
Отец: Афонсу I
Мать: Матильда Савойская
Супруга: Дульсинея Беренгер
Дети: Тереза, Санша, Раймунду, Констанса, Афонсу II, Педру, Фернанду, Бранка, Мафальда, Беренгария;
побочные дети: Генрих, Жил Саншес

Саншу I Португальский известный как Заселитель (порт. Sancho I o Povoador; 11 ноября 1154, Коимбра — 26 марта 1212, Коимбра) — второй король Португалии с 1185 года. Сын Афонсу I Завоевателя и его супруги Мафальды Савойской.



Биография

В 1170 году Саншу был посвящён в рыцари своим отцом, королём Афонсу I, и с того времени стал его правой рукой в административных и в военных делах. В то время независимость Португалии (провозглашённая в 1139 году) не была прочно устоявшейся. Короли Леона и Кастилии пытались аннексировать страну, и Католическая церковь не торопилась со своим благословением и одобрением государства. Португалия вступила в союз с королевством Арагон и вместе они сражались с Леоном и Кастилией. Чтобы упрочить союз, принц Саншу Португальский женился в 1174 году на принцессе Дульсе Беренгер, младшей сестре короля Альфонсо II Арагонского. Арагон стал таким образом первым Пиренейским королевством, признавшим независимость Португалии.

Со смертью Афонсу I в 1185 году Саншу I стал вторым королём Португалии. Коимбра была центром его королевства; Саншу прекратил войны с соседями за контроль над галисийскими приграничными территориями. Вместо этого он обратил все силы на юг, против Мавританских общин. Первоначально он смог продвинуться далеко, заняв Алгарви и Алентежу, но в 1190 году вынужден был отступить.

С помощью крестоносцев Третьего крестового похода он захватил Силвиш в 1189 году. Саншу приказал укрепить город и укрепил крепость, являющуюся сегодня важным памятником португальского и всемирного культурного наследия.

Однако военное внимание вскоре вновь пришлось обратить на север, где возникла угроза португальским границам со стороны Леона и Кастилии. Силвиш вновь был сдан маврам в 1191 году.

Саншу I уделял много внимания административной организации нового королевства. Он аккумулировал государственную казну, поддерживал новые ремесла и средний класс коммерсантов. Более того, он основал несколько новых городов и селений и много сделал для заселения удаленных земель в северных христианских областях Португалии преимущественно фламандцами и бургундцами — за что и получил своё историческое прозвище — Заселитель.

Король также был известен своей любовью к науке и литературе. Саншу I написал несколько книг поэм и направлял португальских юношей за счёт казны обучаться в европейские университеты.

Саншу I был похоронен в Монастыре святого Креста, Коимбра.

Потомки Саншу I

Побочные дети

    • Мартин Саншес (до1175-после 1205), граф Трастамара;
    • Уррака;
    • Родригу (ум. 1246)
    • Жил Саншес (ум. 1236)
    • Нуну Саншес
    • Мэйор Саншес
    • Тереза (1205—1230), сеньора Альбукерке
    • Констанса (1210—1269)
    • Педру

См. также

Португалия: Даты Истории

Предшественник:
Афонсу I Завоеватель
Король Португалии
11851212
Преемник:
Афонсу II

Напишите отзыв о статье "Саншу I"

Отрывок, характеризующий Саншу I

Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.