Сан-Доменико-Маджоре (Неаполь)

Сан-Доме́нико Маджо́ре (итал. San Domenico Maggiore, большая доминиканская церковь св. Доминика) — церковь в историческом центре Неаполя, одна из наиболее значительных достопримечательностей современного города. Является частью бывшего (и более старого, чем церковь) доминиканского монастырского комплекса. Необычно расположение церкви: апсидой она выходит к одноимённой площади, а её (скрытый от глаз) фасад выходит на одноимённый переулок.

Исторический очерк

Строительство храма было начато по приказу Карла II Анжуйского в 1283 г. и закончено в 1324  при участии французских архитекторов Пьера де Шоля (Pierre de Chaul) и Пьера д'Анжикура (Pierre d'Angicourt). Вскоре храм приобрёл значение центрального храма доминикацев и арагонской знати в тогдашнем Неаполитанском королевсте.

Первоначально здание было построено по канонам готики — с тремя нефами, боковыми капеллами, просторным трансептом и полигональной апсидой. В XVII—XVIII вв. храм был перестроен (при участии архитектора Д.А. Ваккаро) в соответствии с господствовавшей в то время барочной стилистикой. Очередная реконструкция храма произошла в XIX в. под руководством архитектора Ф. Травальини, которая привела к существенному искажению внутреннего пространства. Здание сильно пострадало во время бомбардировки «союзников» в 1943 г., что привело к необходимости новой реставрации 1953 и 1991 гг. Орган церкви, сконструированный в 1715 г. Фабрицио Чимино, был реконструирован в 1973 г.

На территории комплекса Сан-Доменико-Маджоре в XIII—XVI вв. находился Неаполитанский университет, где в 1239-44 учился и принял решение стать доминиканцем Фома Аквинский (в современной церкви для него устроены капелла и символическая келья). Позже знаменитыми выпускниками университета были Джордано Бруно и Томмазо Кампанелла.

Среди наиболее примечательных особенностей современного ансамбля — так называемая капелла Бранкаччо (кардинала в 1294-1312), с фресками Пьетро Каваллини, выполненными по заказу кардинала в 1309 г. В капелле Борромео помимо картины с кардиналом находится полотно «Крещение Христа» известного маньериста Марко Пино. Cappellone del Crocefisso расписана художником XVI в. Белизарио Коренцио («Поклонение волхвов», 1591).

В храме также расположены многочисленные капеллы с усыпальницами местных аристократов из родов Карафа, Рота, Пинелли, Капече и др. В просторной ризнице храма (справа от алтаря) высоко под потолком покоятся останки 45 членов арагонской знати (в т.ч. короля Фердинанда I), а также магистра доминиканского ордена, блаженного Раймонда Капуанского. В сокровищнице церкви (итал. Sala del Tesoro, вход из ризницы) хранятся и экспонируются (кроме понедельника, вход платный) украшения из золота и серебра, дорогие облачения неаполитанской знати и доминиканских епископов и т.п., которые ныне используются в торжественных случаях и праздничных культовых процессиях.

Miscellanea

В церкви Сан-Доменико-Маджоре в 1586 г. по благословению папы Сикста V состоялось венчание Марии д'Авалос и Карло Джезуальдо, впоследствии (в 1590 г.) убиенной им вместе с её любовником, графом Фабрицио Карафой. Мария д'Авалос изображена на картине «Vergine col Bambino su un trono e i Santi Domenico, Caterina e Martino» (крайняя справа вверху) фламандца Корнелия Семета (Cornelis Semet), которая находится в родовой капелле семьи Карафа (т.наз. Капелла св. Мартина, итал. Cappella di san Martino).

Находившиеся в церкви особо ценные полотна Караваджо («Бичевание Христа») и Тициана («Благовещение») были переданы в Национальную картинную галерею (Каподимонте). «Мадонна с рыбой» Рафаэля в XIX в. была передана в музей Прадо, где находится и поныне. Картина «Мадонна с младенцем и св. Фомой Аквинским» Джордано была украдена.

Литература

• Regina V. Le chiese di Napoli. Viaggio indimenticabile attraverso la storia artistica, architettonica, letteraria, civile e spirituale della Napoli sacra. Roma: Newton & Compton, 1995; 2004 (репринт).
• Salerno S. Il convento di S. Domenico Maggiore in Napoli. Napoli, 1997.
• Barbarulo G. Il patrimonio di S. Domenico Maggiore in Napoli - Dall'acquisizione dei locali ai primi acquisti fondiari (1231-1350) // Campania Sacra 39 (2008), pp. 13-74.

Ссылки

• [www.napoligrafia.it/monumenti/chiese/maggiori/domenico/domenico01.htm Chiesa di San Domenico Maggiore] (итал.)

Отрывок, характеризующий Сан-Доменико-Маджоре (Неаполь)

Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.