Сан-Паулу (авианосец)
NAe São Paulo (A12) («Сан-Паулу») — авианосец ВМС Бразилии, бывший авианосец «Фош» (Foch) типа «Клемансо» (Clemenceau) ВМС Франции. Был заложен 15 февраля 1957 г., спущен на воду 23 июля 1960 г., вошел в состав ВМС Франции 15 июля 1963 г. 15 ноября 2000 г. передан ВМС Бразилии и после ремонта в феврале 2001 г. прибыл в Бразилию.
Содержание
Энергетическая установка
Энергетическая установка — двухвальная паротурбинная. Состоит из шести паровых котлов фирмы «Лаваль» и двух турбин фирмы «Алстом».
Общая мощность — 126000 л. с.
Вооружение
2 пусковые установки ЗРК «Альбатрос» для ЗУР «Аспид».
2 40-мм артиллерийские установки «Бофорс»
5 12,7-мм пулемётов
Авиационная группа
Типовой состав авиационной группы:
- 14 истребителей-штурмовиков A-4 Skyhawk.
- 4-6 противолодочных вертолётов SH-3A/B Sea King
- 2 поисково-спасательных вертолёта UH-12/13 Ecureuil
- 3 транспортных вертолёта UH-14 Super Puma
- 3 транспортных самолёта и 3 самолёта ДРЛО на базе Grumman C-1A Trader[1]
Радиоэлектронное вооружение
- радиолокационная станция обнаружения воздушных целей
- радиолокационная станция обнаружения воздушных и надводных целей
- навигационная радиолокационная станция
- 2 радиолокационные станции управления оружием
- 2 высотомера
- радиолокационная станция обеспечения посадки летательных аппаратов
- автоматизированная система боевого управления
Напишите отзыв о статье "Сан-Паулу (авианосец)"
Литература
- Зарубежное военное обозрение, 2009, № 1.
Примечания
- ↑ [www.periscope2.ru/?digest_id=26270 Перископ.2 — Новости бразильской палубной археологии]
| ||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Сан-Паулу (авианосец)
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
