Сан-Хосе Шаркс

Сан-Хосе Шаркс
Страна:	США США
Регион:	Калифорния Калифорния
Город:	Сан-Хосе
Основан:	1991
Прежние названия:	«Сан-Хосе Шаркс» с 1991 года
Домашняя арена:	SAP-центр в Сан-Хосе (на 17 496)
Цвета:	Тёмно-синий чёрный и белый
Хоккейная лига:	НХЛ
Дивизион:	Тихоокеанский
Конференция:	Западная
Главный тренер:	Питер Дебур
Владелец:	San Jose Sports & Entertainment Enterprises
Генеральный менеджер:	Дуг Уилсон
Капитан:	Джо Павелски
Фарм-клубы:	Сан-Хосе Барракудаз (АХЛ) Аллен Американс (ECHL)
Трофеи:	2008 2009
Победы в конференции:	1: (2015-16)
Победы в дивизионе:	6: (2001-02, 2003-04, 2007-08, 2008-09, 2009-10, 2010-11)

К:Хоккейные клубы, основанные в 1991 году

«Са́н-Хосе́ Шаркс» (англ. San Jose Sharks) — профессиональный хоккейный клуб, играющий в НХЛ (Национальная хоккейная лига). Клуб базируется в городе Сан-Хосе, штат Калифорния, США. Цвета команды, чёрный и тёмно-оранжевый, основаны на популярном в американском спорте сочетании цветов.

История

Хоккей в Bay Area

До 1967 года Национальная хоккейная лига состояла из шести команд, так называемой «Оригинальной шестёрки», которые были расположены на севере, востоке и в центре Северной Америки. В 1967 году было принято решение о расширении лиги, открывать новые области. Калифорния не считалась хорошим местом для культивирования хоккея, но в Сан-Франциско всё же расположился новый клуб. Команда была первоначально названа «Калифорния Силз», позднее — «Окленд Силз», а спустя два года — «Калифорния Голден Силз». После девяти лет проведённых на «Окленд-Колизеум-арена», команда была продана в 1976 году бизнесменам Джорджу и Гордону Гандам, команда переехала в Кливленд, штат Огайо, и отныне называлась «Кливленд Баронс». После двух лет без каких-либо значительных успехов, братья Ганды решили купить ещё одну команду НХЛ. Они остановились на клубе «Миннесота Норт Старз», испытывающем тогда финансовые трудности. После покупки второго клуба, братья решили объединить две команды, владельцами которых они являлись, под названием «Миннесота Норт Старз».

Трудный старт (1990—1993)

9 мая 1990 года НХЛ одобрило сделку, по которой Джордж и Гордон Ганд, продав «Миннесоту Норс Старз», получили права на новый клуб в районе залива у Сан-Франциско. Руководством клуба было объявлено о голосовании среди болельщиков с целью выбрать новое название для команды. В июле более 2300 всевозможных вариантов было вынесено на голосование, в котором участвовало свыше 5700 человек. Наконец, 6 сентября того же года было объявлено, что новая команда будет называться «San Jose Sharks» (рус. Акулы), этот вариант был предложен Алленом Спиром из Сан-Хосе. Выбор во многом был обусловлен тем фактом, что в водах Тихого океана, граничащего с городом Сан-Хосе обитает семь видов акул. Вице-президента по маркетингу Мэтт Левин так же заявил: «Акулы безжалостны, решительны, быстры, ловки, умны и бесстрашны. Мы хотим, чтобы наша команда соответствовала всем этим качествам». Через несколько недель после этого Джордж Ганд и мэр Сан-Хосе Том Макенери решили, что в течение двух лет, пока ведётся строительство новой арены в центре Сан-Хосе, местом проведения домашних встреч «Шаркс» будет «Кау Пэлэс» в Дэйли Сити, что на 80 километров севернее Сан-Хосе. 12 февраля 1991 года публике был представлен логотип — детище дизайнеров Терри Смита и Майка Блэтта. Демонстрацию первых клубных свитеров провели совладелец «Шаркс» Джорж Ганд и легенда мирового хоккея Горди Хоу.

Первым тренером «Сан-Хосе Шаркс» был назначен Джордж Кингстон, тренировавшей до этого молодёжный состав «Калгари». Помимо первых 34 хоккеистов выбранных менеджментом «Шаркс» на драфте расширения, 22 апреля на Драфте новичков «Шаркс» подписывают Пэта Фоллуна, по итогам сезона набравшего наибольшее количество очков в команде. Одним из немногих звёздных игроков клуба стал защитник Дуг Уилсон из «Чикаго Блэкхокс», покупка которого состоялась 6 сентября 1991 года. Дуг стал первым капитаном «Шаркс».

Свой первый матч «Акулы» сыграли 4 октября 1991 года в Ванкувере и проиграли 3:4. Первую шайбу «Сан-Хосе» в НХЛ забросил Крэйг Кокс. 8 октября того же года «Шаркс» одержали свою первую победу, переиграв на своём льду «Калгари Флэймз» 4:3. 30 ноября «Шаркс» совершили первый выезд за пределы родной площадки. Недавний обладатель Кубка Стэнли — «Калгари», был повержен со счётом 1:2. Однако, первые два сезона стали самыми неудачными в короткой истории клуба. В сезоне 1992/93 команда проиграла 71 игру, установив тем самым новый атирекорд НХЛ по количеству поражений. 17 ноября 1992 год латышский вратарь «Акул» Артур Ирбе отразил 39 бросков в матче с «Лос-Анджелес Кингз» и помог своей команде одержать первую «сухую» победу в истории «Шаркс» со счётом 6:0. 20 ноября того же года капитан «Акул» Дуг Уилсон достиг отметки 1000 игр за карьеру, случилось это в матче против «Чикаго Блэкхокс», цвета которых Дуг защищал на протяжении 14 сезонов.

Первые успехи и реструктуризация (1993—1997)

Сезон 1993/94 команда начала с кадровых перестановок. В апреле 1993 года клуб в связи с неудовлетворительными результатами в регулярном чемпионате разорвал контракт с Джорджем Кингстоном. Почти через два месяца, 16 июня на специальной пресс-конференции был представлен новый наставник «Шаркс» Кевин Константин. 7 сентября состоялась церемония открытия «Сан-Хосе Арены». Первая хоккейная встреча состоялась 30 сентября — в рамках выставочной серии. «Шаркс» принимали «Нью-Йорк Айлендерс» и выиграли 4:2. При этом из 20 заявленных хоккеистов в распоряжении Константина значилось 12 новичков. Большие кадровые перестановки на старте первенства привели к 9-матчевому отрезку, в котором «Акулы» уступили 8 раз и лишь однажды сыграли вничью. В последующих 8 встречах результаты команды стали налаживаться: 4 победы, 2 ничьи и 2 поражения. В ноябре клуб отправляется в выездное турне: трижды соперники «Сан-Хосе» капитулировали, трижды матчи заканчивались в ничью и лишь раз «Шаркс» оступились.К концу декабря на счету «Акул» оказалось больше гостевых побед, нежели за два предыдущих сезона. В марте-апреле регулярный чемпионат близился к своему завершению. «Акулы» предприняли финишный рывок к зоне плей-офф, включавший в себя рекордную для «Сан-Хосе» 9-матчевую беспроигрышную серию (7 побед и 2 ничьих). 5 апреля после того, как в гостях были обыграны «Короли» из Лос-Анджелеса, «Шаркс» обеспечили своё участие в матчах за Кубок Стэнли.

В первом раунде оппонентами «Шаркс» стали хоккеисты «Детройта», занимавшие в сетке «Запада» высшую ступень и являлись безоговорочными фаворитами серии. Однако, 30 апреля в 7-м решающем матче 1/8 финала Кубка Стэнли, «Сан-Хосе» обыгрывает «Ред Уингз» со счётом 3:2 и сенсационно обыгрывает более именитого соперника. Следующим соперником «Акулы» стали «Кленовые Листья» из Торонто. «Шаркс» вели в серии 3:2, но в овертайме шестого матча, «Торонто» побеждает, а в заключительном 7 матче, несмотря на то, что «Акулы» вели по броскам в створ (32 против 21), был зафиксирован счёт 4:2 в пользу «Мейпл Ливз».

Сезон 1994/95 не был таким удачным, как предыдущий, но «Акулы» снова попали в плей-офф и снова победили на первом раунде, на этот раз «Калгари» в семи играх. Добраться до полуфинала, как и год назад «Акулам» не представилось возможным. Во втором раунде «Детройт» взял уверенный реванш за поражение в прошлом году, выиграв все четыре матча с общим счётом 24:6.

Начало сезона 1995/96 сложилось для «Акул» неудачно. Команда отказалась от услуг Макарова и Ирбе, а Ларионов и Озолиньш были обменяны. После первых 25 игр Константин принимает решение об уходе из команды, причиной тому стала необдуманная трансферная политика руководства. До согласования новой кандидатуры на посту тренера становится помощник Константина — Джимм Уили. Нестабильность «Сан-Хосе» в феврале-марте привела к перестановкам и в офисе менеджмента. Ситуация с главным тренером разрешилась к 6 июня 1996 года. Дела принимает Эл Симс, имевший за плечами 15-летний опыт действующего игрока и три года работы тренером в «Анахайм Майти Дакс». На вторых ролях значились Уэйн Кэшмен и Рой Соммер.

В сезоне 1996/97 генеральный менеджер клуба Дин Ломбарди решил сделать ставку на ветеранов — на лёд в форме «Шаркс» выходили Эл Айэфрейти, Келли Хруди, Марти Максорли, Тони Гранато, Берни Николс. Ломбарди также совершил обмен с «Чикаго» и получил вратаря Эда Белфора. Но несмотря на наличие таких игроков, команда так и не смогла пробиться в плей-офф. «Шаркс» одержали всего 27 побед и заняли последнее место в Тихоокеанском дивизионе.

Победы Дэррила Саттера (1997—2002)

Перед сезоном 1997/98 на пост главного тренера был нанят Дэррил Саттер. Эд Белфор не стал подписывать новый контракт с «Акулами», и Ломбарди провернул сделку с «Детройтом», получив вратаря Майка Вернона. В результате «Шаркз» выиграли 34 матча, вышли в плей-офф, но проиграли в первом раунде «Далласу» в 6 матчах.

На следующий год «Сан-Хосе» улучшило свои показатели в регулярном сезоне на 2 очка, но снова уступило в первом раунде Кубка Стэнли, на этот раз «Колорадо».

В сезоне 99/2000 в составе «Шаркс» наконец-то разыгрался Оуэн Нолан, ставший главным наступательным оружием команды. Несмотря на то, что «Шаркс» сумели пробиться в плей-офф лишь в последних матчах регулярного первенства, они снова потрясли НХЛ, обыграв в первом круге розыгрыша Кубка Стэнли чемпионов «регулярки» «Сент-Луис» в 7 играх. Однако во втором раунде команда из Сан-Хосе проиграла «Даллас Старз».

В сезоне 2000/01, имея в воротах лучшего новичка НХЛ, российского голкипера Евгения Набокова, а также полученного в результате обмена из «Анахайма» Теему Селянне, «Шаркс» уверенно прошли регулярный чемпионат, но оступились на «Сент-Луисе» в первом раунде Кубка Стэнли. В 2002 году «Сан-Хосе» впервые стали чемпионами своего дивизиона, шестой сезон подряд улучшая свои показатели в регулярном чемпионате. В плей-офф они обыграли «Финикс», но в полуфинале конференции проиграли «Колорадо» в серии из семи матчей.

Эпоха Рона Уилсона (2003—2008)

Перед следующим сезоном «Шаркс» называли в числе главных претендентов на победу в Кубке Стэнли, однако команда ужасно провела регулярный чемпионат и даже не пробилась в плей-офф. По ходу сезона на посту главного тренера вместо Дэррила Саттара встал Рон Уилсон, а в марте 2003 Дин Ломбарди был уволен со своей должности генерального менеджера и его место занял Дуг Уилсон. В «Сан-Хосе» стали намечаться большие перемены.

Уже в 2004 году с Дугом Уилсоном на посту генерального менеджера, «Шаркс» вернулись в элиту лиги, заняв первое место в Тихоокеанском дивизионе, а в плей-офф дошли до финала Западной конференции.

В сезоне 05/06 «Акулы» неожиданно оказались среди команд, привлекавших наибольший интерес. Такая ситуация образовалась после приобретения клубом из «Бостона» талантливого нападающего Джо Торнтона, который тут же стал показывать результативную игру, выиграв в итоге Харт Трофи и Арт Росс Трофи. С помощью Торнтона его партнёр по первому звену Джонатан Чичу смог выиграть Морис Ришар Трофи, забив 56 голов. Вот только в плей-офф лидеры «Сан-Хосе» сбавили обороты, и команда сошла с дистанции во втором раунде.

Первую половину регулярного чемпионата 2007/2008 подопечные Уилсона провели не слишком убедительно, однако рывок в феврале-марте (17 побед в 19 играх) поднял команду в лидеры Тихоокеанского дивизиона, победителем которого она стала в третий раз в истории. Однако в плей-офф «Сан-Хосе» вновь поджидала неудача: с огромным трудом пройдя в первом раунде «Калгари» (4:3), «Акулы» третий розыгрыш Кубка Стэнли подряд вылетели в полуфинале конференции. На сей раз их обидчиками стали «Звезды» из Далласа, выигравшие серию 4:2.

Эпоха Тодда Маклеллана (2008—2015)

В сезоне 2008/09 «Акулы» набрали больше всего очков в регулярном чемпионате НХЛ, но вылетели в первом же раунде плей-офф, уступив «Анахайм Дакс» в шести матчах.

В сентябре 2009 года состав команды претерпел существенные изменения. В результате обмена в команду прибыл один из лучших канадских игроков Дэни Хитли, однако из команды ушли Джонатан Чичу и Милан Михалек.

В сезоне 2009/10 команда была одной из сильнейших в регулярном первенстве, прошла два раунда плей-офф (обыграв «Колорадо» и «Детройт»), а затем всухую уступила в финале конференции будущему обладателю кубка «Чикаго Блэкхокс».

Летом 2010 года из команды ушёл единственный российский легионер, её основной вратарь на протяжении нескольких лет — Евгений Набоков, вместо которого был взят текущий обладатель Кубка Стэнли голкипер «Чикаго Блэкхокс» Антти Ниеми.

В сезоне 2010/2011 «Акулам» также не удалось взять заветный трофей — выиграв тяжелую серию у «Детройта» во втором раунде (4:3), они стали легкой добычей финалистов Кубка Стэнли — «Ванкувер Кэнакс» обыграл их со счетом 4:1.

Летом 2011 года руководство решило, что команде из Сан-Хосе не хватает сил в защите, в результате чего талантливый нападающий Девин Сетогучи был обменян в «Минессоту» на защитника Брента Бёрнса сразу же на следующий день после подписания с ним контракта «Акулами». В «Минессоту» также был отправлен и Дэни Хитли, один из нападающих «Тройки из Сан-Хосе» в обмен на Мартина Гавлата. Основным голкипером в сезоне 2011/2012 вновь стал Антти Ниеми. Голкипер Антерро Нийтюммяки из-за травмы не смог начать сезон, и место второго вратаря занял немец Томас Грайсс. Было запланировано, что именно Нийтюммяки вновь займёт место второго вратаря команды после того, как оправится от травмы, однако Грайсс неплохо показал себя в сезоне и места для финна не нашлось. Незадолго до дня запрета на обмены Антерро был отправлен сначала в фарм-клуб, а затем в финскую лигу.

Акулы закончил сезон 2011/12 с результатом 43-29-10. Тем не менее, после победы в 1 игре серии первого раунда плей-офф с «Сент-Луис Блюз» в овертайме, они проиграли последние четыре игры серии, и уже второй раз «Шаркс» проиграли в четвертьфинале под руководством Тодда Маклеллана. Несмотря на неудовлетворительный результат, было объявлено, что Маклеллан останется возглавлять команду на пятый сезон.

Перед стартом сезона 2012/13 «акулы» заметно усилили тренерский штаб, пригласив известного в прошлом игрока и тренера, члена Зала славы Ларри Робинсона, чтобы наладить игру «Сан-Хосе» при игре в меньшинстве, так как показатель прошедшего сезона был 29-м в лиге. Джим Джонсон стал ещё одним помощником главного тренера, вошедшим в тренерский штаб перед стартом сезона. Джим должен был наладить игру в обороне. Наряду с двумя новыми тренерами, «акулы» подписали ветерана защитника Брэда Стюарта, чтобы усилить игру на синей линии. 12 января Брэд вновь вышел на лёд HP Pavilion в форме «акул», впервые за семь лет. В первом раунде плей-офф Кубка Стэнли 2013 года, «акулы» встретились с «Ванкувер Кэнакс», и впервые в истории клуба одержали победу в серии над кем-либо со счётом 4-0. Дальше «акулы» попадают на обладателя Кубка прошлого года «Лос-Анджелес Кингз» и проигрывают со счётом 4-3 во втором раунде плей-офф.

В сезоне 2013/14 «Сан-Хосе» занимает второе место в дивизионе и в первом раунде плей-офф попадает на «Лос-Анджелес Кингз», которому снова проигрывает в семи матчах, несмотря на то что вели в серии со счётом 3:0. В сезоне сезоне 2014/15, впервые с 2003 года, «Шаркс» не попали в плей-офф и по окончании чемпионата руководство клуба расторгло контракт с Тоддом Маклелланом.

Приход Питера Дебура и первый финал Кубка Стэнли

В межсезонье руководство клуба назначило на пост главного тренера Питера Дебура . По итогам регулярного чемпионата сезона 2015/2016, «Сан-Хосе» набрал 98 очков и занял 3-е место в своём дивизионе. В плей-офф «Шаркс» дошли до финала, который стал первым в истории клуба. В финале «Сан-Хосе» в шести встречах уступил Кубок Стэнли «Питтсбург Пингвинз».

Статистика

Сокращения: И = сыгранные матчи в регулярном чемпионате, В = победы, П = поражения, ПО = поражения в овертаймах, О = очки, ЗШ = забитые шайбы, ПШ = пропущенные шайбы, Рег. чемп. = место, занятое в указанном дивизионе по итогам регулярного чемпионата, Плей-офф = результат в плей-офф

Сезон	И	В	П	ПО	О	ЗШ	ПШ	Рег. чемп.	Плей-офф
2011-12	82	43	29	10	96	228	210	2, Тихоокеанский	1/4 конф. 1-4 Сент-Луис
2012-13	48	25	16	7	57	124	116	3, Тихоокеанский	1/4 конф. 4-0 Ванкувер 1/2 конф. 3-4 Лос-Анджелес
2013-14	82	51	22	9	111	249	200	2, Тихоокеанский	1/4 конф. 3-4 Лос-Анджелес
2014-15	82	40	33	9	89	228	232	5, Тихоокеанский	не попали
2015-16	82	46	30	6	98	241	210	3, Тихоокеанский	1/4 конф. 4-1 Лос-Анджелес 1/2 конф. 4-3 Нэшвилл финал конф. 4-2 Сент-Луис финал Кубка Стэнли. 2-4 Питтсбург

Текущий состав

Вратари
Номер	Страна	Имя	Дата рождения
31		Мартин Джонс	10 января, 1990
Защитники
Номер	Страна	Имя	Дата рождения
4		Брэнден Диллон	13 ноября, 1990
7		Пол Мартин	5 марта, 1981
44		Марк-Эдуард Власич	30 марта, 1987
61		Джастин Браун	10 февраля, 1987
74		Дилан Демело	1 мая, 1993
80		Мэтт Теннисон	23 апреля, 1990
88		Брент Бёрнс	9 марта, 1985
		Дэвид Шлемко	7 мая, 1987
Нападающие
Номер	Страна	Имя	Дата рождения
8		Джо Павелски	11 июля, 1984
9		Дайнюс Зубрус	16 июня, 1978
12		Патрик Марло	15 сентября, 1979
16		Ник Сполинг	19 сентября, 1988
18		Майк Браун	24 июня, 1985
19		Джо Торнтон	2 июля, 1979
27		Йоонас Донской	13 апреля, 1992
39		Логан Кутюр	28 марта, 1989
42		Джоэль Уорд	2 декабря, 1980
48		Томаш Гертл	12 ноября, 1993
50		Крис Тирни	1 июля, 1994
57		Томми Уинглз	12 апреля, 1988
68		Мелкер Карлссон	18 июля, 1990
83		Мэтт Нието	5 ноября, 1992
89		Миккель Бёдкер	16 декабря, 1989

Индивидуальные рекорды

• Наибольшее количество очков за сезон: Джо Торнтон — 114 (22+92) (2006-07)
• Наибольшее количество заброшенных шайб за сезон: Джонатан Чичу — 56 (2005-06)
• Наибольшее количество результативных передач за сезон: Джо Торнтон — 92 (2006-07)
• Наибольшее количество штрафных минут за сезон: Линк Гаетц — 326 (1991-92)
• Наибольшее количество очков, набранных защитником за один сезон: Сандис Озолиньш — 64 (26+38 в 1993-94)
• Наибольшее количество очков в плей-офф за сезон: Игорь Ларионов — 18 (5+13) (1993-94)
• Наибольшее количество сыгранных игр среди вратарей в сезоне: Евгений Набоков (2007-08) — 77
• Наибольшее количество минут, проведенных на поле в сезоне, среди вратарей: Евгений Набоков (2007-08) — 4560 мин 56 сек
• Наибольшее количество побед среди вратарей в сезоне: Евгений Набоков (2007-08) — 46
• Наибольшее количество «сухих» игр за сезон: Евгений Набоков — 9 (2003-04)
• Наибольшее количество «сухих» игр в регулярных чемпионатах: Евгений Набоков (1999—2010) — 50
• Наибольшее количество сыгранных игр среди вратарей в регулярных чемпионатах: Евгений Набоков (1999—2010) — 563
• Наибольшее количество минут, проведенных на поле в регулярных чемпионатах, среди вратарей: Евгений Набоков (1999—2010) — 32 490 мин 43 сек
• Наибольшее количество побед среди вратарей в регулярных чемпионатах: Евгений Набоков (1999—2010) — 293
• Наибольшее количество сыгранных игр среди вратарей в Кубке Стэнли: Евгений Набоков (1999—2010) — 80
• Наибольшее количество побед среди вратарей в Кубке Стэнли: Евгений Набоков (1999—2010) — 40
• Наибольшее количество побед среди вратарей в плей-офф за сезон: Евгений Набоков (2003-04) — 10
• Наибольшее количество «сухих» игр в плей-офф за сезон: Евгений Набоков — 3 (2003-04)
• Наибольшее количество «сухих» игр в Кубке Стэнли: Евгений Набоков (1999—2010) — 7
• Наибольшее количество минут, проведенных на поле в плей-офф в сезоне, среди вратарей: Евгений Набоков (2003-04) — 1052 мин 15 сек
• Наибольшее количество минут, проведенных на поле в Кубке Стэнли, среди вратарей: Евгений Набоков (1999—2010) — 4818 мин 53 сек

См. также

• Тихоокеанский дивизион (НХЛ)

Литература

• Стив Камерон: Feeding Frenzy! The Wild New World of the San Jose Sharks. Taylor Publishing Company, Декабрь 1994, ISBN 0-87833-102-6
• Акулы Сан-Хосе 2007-08 Клубный гид., 2007
• Акулы Сан-Хосе 2008-09 Клубный гид., 2008

Ссылки

• [www.sjsharks.com/ Официальный сайт]  (англ.)

</div> </div>

Отрывок, характеризующий Сан-Хосе Шаркс

Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.
Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.


Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.