Сапир, Иосиф Беркович

Иосиф Беркович (Борисович) Сапир (31 марта 1869, Кишинёв, Бессарабская область — 1935, Иерусалим) — еврейский общественный деятель, сионист, литератор, доктор медицины.

Биография

Иосиф (Иосл Беркович) Сапир родился 31 марта (по старому стилю) 1869 года в Кишинёве, в семье Бера и Этли Сапир. Был одним из первых членов национального кружка «Кадима» в Вене, где окончил медицинский факультет Венского университета. Практиковал как врач в Одессе. Был сотрудником газеты «Гут-Моргн» (идиш), секретарём общества «Эзрас-Хойлим», возглавлял одесское отделение «Ционей Цион». Издавал в Одессе еженедельный журнал «Кадима» (орган сионистов Юга России, 1906) и газету «Еврейская мысль» (1906—1907) на русском языке, основал издательства «Ди копикэ-библиотек» (Библиотека-Копейка, идиш) и «Восход».

Делегат 4—12-го сионистских конгрессов, на седьмом конгрессе был избран членом Исполнительного совета. Арестован в 1916 году за участие в сионистской конференции. В 1917 году возглавлял одесское отделение фонда «Керен Каемет» и Объединение сионистских организаций Юга России, в годы Гражданской войны был одним из руководителей Комитета по оказанию помощи жертвам погромов. В 1920—1925 годах жил в Кишинёве, затем эмигрировал в Палестину, заведовал отделением больницы «Бикур Холим» в Иерусалиме, занимался скульптурой, живописью и публицистической деятельностью.

Опубликовал ряд публицистических книг и брошюр на идише и русском языке. Среди наиболее известных — очерк «Сионизм: научно-популярное изложение сущности и истории сионистического движения» (Вильна, 1903), изданный также на иврите, идише, немецком языках; «История сионизма» (до и после палестинофильства, на идише, первый том — 1909, второй том — 1923), «История Палестины». После переезда в Палестину публиковался на иврите.

Внучка — Илана Гур, основательница музея искусств Иланы Гур в Яффе.

Ссылки

• [www.ilanagoormuseum.org/eng/artwork/Collections/Creations-by-Medium/Photography/Dr-Yosef-Sapir-1 Фотопортрет Иосифа Сапира]

Примечания

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Сапир, Иосиф Беркович

Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.