Сарагосская хроника

Сарагóсская хрóника (лат. Chronicon Caesaraugustanum, исп. Crónica de Zaragoza) — анонимная историческая хроника, составленная во второй половине VI—начале VII века и описывающая события 451—568 годов, произошедшие, в основном, в северо-восточных областях Пиренейского полуострова.

Сохранились только несколько незначительных фрагментов «Сарагосской хроники», содержавшиеся в рукописи XII века. Они послужили основой для всех позднейших изданий хроники. Согласно данным историков, протограф, с которого были сделаны эти копии, восходит, вероятно, к VII веку. В своей первоначальной версии «Сарагосская хроника» входила в состав рукописи, в которой находились так же хроники Виктора Тонненского и Иоанна Бикларского. Анализ текста хроники показал, что она является компиляцией двух ещё более ранних анналов испанского происхождения. Предполагается, что автору первых анналов принадлежат описания событий по крайней мере до 507 года, автору вторых анналов — описание событий вплоть до 568 года. Кто был составителем окончательного текста «Сарагосской хроники», неизвестно. Наиболее вероятным автором считается епископ Сарагосы Максим (умер в 619 году), которого Исидор Севильский в 46-й главе своего труда «О знаменитых мужах» (лат. De viris Illustribus liber) называет автором нескольких сочинений об истории вестготов.

Несмотря на краткость сведений, содержащихся в «Сарагосской хронике», часть её данных являются уникальными и не упоминаются в других источниках. К таким сообщениям, например, относятся сведения о ранних этапах завоевания вестготами Пиренейского полуострова, о правлении короля Алариха II и об обстоятельствах гибели короля Амалариха. Вместе с хрониками Идация, Иоанна Бикларского, Исидора Севильского и Юлиана Толедского «Сарагосская хроника» является важным историческим источником по истории Королевства вестготов в Испании.

Издания хроники

На латинском языке:

• [mdz10.bib-bvb.de/~db/bsb00000823/images/index.html?id=00000823&nativeno=221 Chronicon Caesaraugustanum Reliquiae] / Mommsen T. — Monumenta Germaniae Historica. — Berlin, 1894. — Т. Auctorum Antiquissimorum. T. XI. Cronicorum Minorum. T. II. — P. 222—223. — 506 p.

На русском языке:

• фрагменты: Циркин Ю. Б. Античные и раннесредневековые источники по истории Испании. — СПб.: издательство Санкт-Петербургского университета, 2006. — С. 109—110. — 360 с. — ISBN 5-288-04094-X.
• полный перевод текста, изданного в Monumenta Germaniae Historica: [www.vostlit.info/Texts/rus17/Chr_Caesaravgusta/text.phtml?id=6898 Хроникорум Цезаравгусты]. Восточная литература; перевод Д. Суровенкова. Проверено 2 декабря 2010. [www.webcitation.org/66n3oNoW9 Архивировано из первоисточника 9 апреля 2012].

Ссылки

• [espace.library.uq.edu.au/eserv/UQ:9250/chroniclesofspai.pdf The chronicles of Spain: a discussion of some trends in spanish history in the chronicles of Hydatius of Lemica, John of Biclaro, Isidor of Seville, and the Chronicle of Zaragoza] (англ.). Johnson G.. Проверено 17 октября 2009. [www.webcitation.org/66n3p3OIT Архивировано из первоисточника 9 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Сарагосская хроника

Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.